– Интересно, Александра, – сказал он после приветствия и просьбы напомнить имя гостьи, – что я вас встречаю всегда неожиданно. Сначала – возле СИЗО, вы сказали, что состоите в партии отца. Потом – на пожарище. А теперь оказывается, что вы подруга моей дочери?
– Я – подруга Полины, все верно, – ответила Феня. – А еще я – журналист. При первой встрече мне пришлось немного преувеличить степень моей причастности к партии вашего отца.
Маленькое лицо Кострищева исказилось в ухмылке.
– А! Журналисты!..
Феня светски поинтересовалась:
– Как поживает Леопольд…
– Его настоящее имя – Василий Петрович, – поправил бизнесмен. – Папа как-то ухитрился потерять паспорт и оформить новый на новое имя. Сейчас он в норме, в хорошем санатории, в Курортном. Там доктора, процедуры, все такое…
– Ладно-ладно! – воскликнула Алина, входя в гостиную с запеченной курицей на блюде. – К столу! Я тут наготовила всего, не хочу, чтобы остыло.
Действительно, Алина была великолепной хозяйкой: курица с курагой, рыба с гречневой кашей, пирожки шести видов, блины с икрой, салаты и еще множество блюд украшали огромный стол в центре комнаты.
Все расселись, началось празднество, в ходе которого Феня выяснила, что взаимоотношения в этой семье не самые нежные.
Алина подспудно шпыняла падчерицу. «Да, Полина, конечно, невеста завидная, но вместе с ней надо жениться еще и на кухарке», – завершила она тост за здоровье падчерицы.
Пасынка мачеха предпочитала не замечать.
Кострищев к членам своей семьи относился с едва сдерживаемым раздражением. Его любовь к дочери основывалась на чувстве долга, к жене – на ее полезности в хозяйстве.
Из всех присутствующих больше всего он выделял сына, который, что было заметно по выражению его лица, считал всех жителей планеты Земля дураками.
2
– Значит, Константин Васильевич, не только ваш отец поджогами занимался? – с невинным видом заметила Феня в ту волнующую паузу, когда горячее уже съели, а к сладкому переходить еще казалось рановато.
Кострищев недовольно хмыкнул:
– Да, завелся какой-то идиот. Бутылки с зажигательной смесью в окна бросает. Вот такие! – Он указал на коричневую стеклянную емкость в форме фляги, стоявшую перед его столовым прибором.
– А вы откуда эти детали знаете? – спросил Эльдар.
– В полицию приглашали, интересовались, – директора строительной фирмы не слишком радовали вопросы гостей, – забодали… Они, понимаете ли, думают, что это я поджоги организую. Кабы не связи мои, так уже в СИЗО бы сидел.
– Но вы им сказали, что уже не заинтересованы в покупке участков? – приставала Феня. – А значит, и поджигать дома вам нет смысла. Помните, вы мне это говорили?
– В смысле? – вмешалась в разговор Алина, не дав мужу ответить. – Как это не заинтересован? Ты не будешь строить элитный район?
Кострищев бросил на нее недовольный взгляд.
– Не буду, – сказал он. – И что?
– Но как же? – удивилась она. – Я же всем рассказываю, что ты будешь строить! Расписываю, какой там будет шикарный жилой комплекс в окружении леса, какая будет красота. Как мы город сделаем красивее! Мои знакомые уже хотят квартиры у тебя покупать, а ты?!
Лицо Константина Васильевича отразило всю охватившую его гамму чувств – раздражение, тоска, недовольство, обида, презрение.
– Ты-то чего в мои дела лезешь, курица? – попытался осадить он жену. – Иди торт принеси!
– А того я лезу, – не унималась жена, – что у тебя все большие дела в далеком прошлом. Ты уже никто в городе, да и не зарабатываешь, как раньше. Ты думаешь, я буду обслуживать неудачника?
– Алина, – возмутилась Полина. – Как ты можешь о деньгах, в присутствии людей?
В ответ на именинницу вылилось море обвинений в том, что кое-кто ни гроша в жизни не заработал, и живет этот кто-то на всем готовеньком, но ни совести, ни уважения к делам отца у кого-то нет, не было и не будет!..
– Думаю, мы пойдем прогуляться, – объявил Эльдар, поставив точку в этом некрасивом монологе.
Внутренне Феня заметалась – уйти или остаться? Решила уйти, так как скандал у Кострищевых разгорался с каждой минутой.
3
– Феня, давайте в кафе продолжим? – предложила Полина. – Кирилл, ты с нами?
