Вокруг мигали светофоры. Он взобрался на горку, на миг притормозив на перевале, сдав чуть правее, уступая в этой достославной карусельке кольцевой развязки чуть больше места другим лошадкам из центра Лоуэлла, описал полный круг и стал спускаться по Школьной, ведя машину уверенней, набирая скорость: интересно же, какие опасности сейчас швырнет ему в лицо реальная жизнь. Вниз мимо бального зала «Коммодор», вниз мимо академии Кита, и оставив слева черный огромный общественный пустырь, теперь побелевший и исчерченный черными пунктирами следов, еще ниже к Южному Лоуэллу и дому Мэгги.
Но тот не изменился. Печально гаражный служитель вглядывался в теплые огни домика, в рытвины дороги, тусклые фонари, мертвые лозы на зимней веранде, в силуэт дорогой и любимый и какой-то полунавязчиво неявный – очертания старой тахты в углу веранды, на которой так давно он терял голову от лунного вина в чьей-то чужой юности, когда его собственная юность была юна.
Мэгги выскочила на его гудок. Он не разглядел ее лица. Она сразу подбежала к другой дверце.
– Ты не хочешь зайти с моими поздороваться?
– Не-а, поехали.
Она села, испуганно, влезла в машину чуть не на четвереньках, с трудом высвободив ноги, попробовала усесться.
– Ну, вот ты какой – сильно изменился.
– Почему это?
– Похудел, но ты ведь больше и не мальчишка – то есть все равно мальчишка, но выглядишь… как-то бездушно или как-то…
– Бездушно!! Ха!
– Или как-то – А я, я изменилась?
Он завел машину, глянул наскоряк.
– Ну дак – ты такая девушка, которая всегда одинаково выглядит – хорошо.
– Ты даже не посмотрел.
Он гнал машину по Массачусетс-стрит, отчаянно стремясь хоть что-то сделать, пытаясь обруливать черневшие на снегу люки.
– Посмотрел, посмотрел.
Они дрались и боролись на самом дне «бьюика» в глубине гаража в два часа ночи, и сладость девочки таилась от мальчика под толстым резиновым поясом трусов, за который он дергал и тянул, безнадежно пьяный, уже у самых врат.
Она расхохоталась ему в лицо, он захлопнул дверцу, выключил свет, отвез ее домой, на обратном пути сумасшедше несясь по этой слякоти, тошня, матерясь.
