— Кого еще носит в такое время?
Воевода ругнулся в сердцах. Слишком много свалилось на его бедную голову в один день. И еще этот…
— Или глаза заспал?
— Заспал, не заспал, а спросить должен. Радогор так распорядился.
Воевода вовсе опешил, настолько неожиданным показался ему ответ. И снова выругался, длинно и вычурно.
— Ты видал такое, друг Ратимр? Воевода им уже не указ. Им теперь Радогор за воеводу.
Караульный смутился.
— Прости, сударь воевода, если обидел. Дело тайное. Радогор даже своего бэра от греха подальше в лес отправил. А его птица, как на шатер забралась, так и сидит там и по сторонам глядит. Он же сам над девкой той, полонянкой волхвует.
Гнев воеводы понемногу улегся.
— Ин ладно. Гляди дальше. И смотри у меня, построже спрашивай, чтобы глаз какой не углядел.
Широко, по — хозяйски распахнул двери в караульню, наклонил голову и зашагнул в низкий проем. В караульне густой полумрак затаился в углах. Свет только в центре, над столом, от фитиля, что чуть теплится в масляной плошке.
— Двери притворите. Сквозит. — Услышали они озабоченный голос Радогора. А затем на свет выступил и он сам. — Спит. Пришла в себя, водицы с кислой ягодой, Неждан принес, испила, а теперь спит. Настрадалась, скажу я вам, судари мои.
Ратимир, понимающе, закивал головой.
— Как и меня, иглами колол?
— Девицу — то? Как можно на девичью наготу глядеть? — Возмутился Радогор и густо покраснел.
Воевода в такие мелочи лезть не собирался. Волхв, он на то и есть волхв, чтобы человека, пусть это даже девица, ставить. Его другое волновало.
— Распросить успел кто она и откуда? — Спросил он. — уж если грешить, так хоть знать за что.
— Княжна Владислава. Князя Верхних земель дочь. С объездом шли, а на них врасплох напали. Князь же с малой дружиной шел. Да и не дружина, а так с десяток воев, больше для почета нежели безопасности ради. Кто же в своей земле сторожиться будет? Вот и посекли их. А княжу полонили. Польстились на девку.
Воевода крякнул, цапнул рукой бороду, и встретил предупреждающий взгляд Радогора. Закрыл рот ладонью и плюхнулся на лавку.
— Ну и удачлив ты, Радогор! — Смур и не пытался скрыть свое удивление. — Вовремя угадал. И бэра с Охлябей вовремя отправил на их лодию. За дочь Верховского князя и впрямь стоило рискнуть. Долго ли спать будет?
— Думаю, раньше утренней зари не проснется.
Ратимр, да и Радогор тоже, догадались, что воевода за всем этим разглядел очевидную выгоду.
— В мужское платье обряди. Или так в лохмотьях своих и спит? Княжна, что ни говори…
— Переодел. Неждан из дома свою рубаху и портки принес. — Ответил Радогор. И дбавил извиняющее. — Я воев из избы выгнал и заходить не велел. Лето. Ночи теплые. Перетерпят.
— Плачет? Или как?
— Сухие глаза. Все слезы выплакала. — Тихим, изменившимся до неузнаваемости, голосом ответил Радогор. — Зря я им волю дал! И Гольма, Секиру эту поганую надо было псам бросить… чтобы кости его растащили по лесам и оврагам.
И воевода заметил, как потемнел Радогор лицом.
— Ты воин. — Так же тихо напомнил ему Ратимир.
— Зато они тати! — Радогор неуступчиво поджал губы, а его глаза сверкнули ненавистью. — Пойдемте, господа мои, чтобы сон ее не тревожить.
И подхватив их под локти, увлек за порог.
— И то верно. — Соласился Смур. — После сна и глаза по иному на божий свет глядят. А завтра, крадучись, на мое подворье ее приведешь. Там и уход иной будет, и забота иная. Женка моя, и девки за ней доглядят и досмотрят.
Ратимир, незаметно посмотрел На Радогора и увидел, как тот сразу помрачнел.
— Торопишься, друг мой Смур. Ей не девки сейчас надобны. Волхв! У него одна рука всех твоих девок стоит. Еще и другая есть. По себе знаю. — Помолчал недолго, словно собираясь с мыслями. И покачал головой. — А не приведи бог, дознаются? Воинская добыча. Хоть и подлая, а как не посмотри, воинская добыча. Пусть даже княжна, а все равно добыча.
Лицо Радогора посветлело.
— Я так же рассудил, Ратимир. Поставлю на ноги, чтобы своими ногами ступать могла, а там к Неждану уведем. У него изба просторная, и на отшибе. От людей далеко. Занавесью угол завесим и поживет девица, пока не поправится. А как поправится, так домой провожу.
