«Отвечать, не отвечать? — Мелькнула скорая мысль. — ладно ли воеводе врать? Все равно дознается».
— У них на лодии полонянка. Совсем юная. Почти девчонка. — Увел глаза в сторону. Как ни как своевольство. И воинов подбил. — Гольма нет, и ее либо в жертву на погребении принесут. А скорее всего замучают до смерти. Это они здесь были тихие. Я Охлябю с Ягодкой за ней послал.
Смур крякнул и помрачнел.
— Это может плохо кончиться.
Ожег Радогора грозным взглядом и рявкнул.
— Все на берег! Другой дорогой.
С этим парнем скоро лежа спать научишься. Не успеешь одно расхлебать, ан он уже новое на ладошке выкладывает. И сколько у него их еще за душой? Хлебать, не перехлебать. Только ложку подставляй. А ну как изловили там Охлябю? Может, и правда лучше его отпустить с Ратимиром? Не парень — тридцать три несчастья. И все из одного места.
Но волнения его были преждевременны. Не пробежали и двух сотен шагов, как из проулка на них выбежал бэр. А следом за ним, отстав на десятой — другой шагов, Охлябя, Неждан и Торопка. И только, когда подбежали ближе, что на спине Ягодка что-то несет. Грязное и бесформенное. И все в лохмотьях. А через лохмотья проглядывает тело. Женское. И даже не женское. Девушка, совсем подросток. Тонкая. Как хворостинка. На лице и теле следы побоев.
— Как прошло? — Торопливо спросил Радогор, окидывая парней беглым, острым взглядом.
-Как ты и сказал. — Хохотнул Охлябя. — Твой мохнатый приятель умеет убеждать. Но только, Радогор, ее лучше побыстрее спрятать. Зверь твой приметный, по нему догадаются, где искать.
Смур бросил взгляд на девчушку. Юное, довольно миленькое личико. В конопушках — веснянках. Таких полно и у них в городе. И стоило из — за нее было рисковать жизнью воев. Ребята молодые, горячие. Только и ждут, чтобы храбрость показать. Да и жизнью бэра тоже. Копье в умелых руках остановит и самого лютого зверя.
— Может и так, сударь воевода. — Услышал он приглушенный голос Радогора. И с удивлением посмотрел на него. Но тот в ответ уже привычно пожал плечами и виновато улыбнулся. — И вернее всего, ты прав. Но я видел, что не мог не сделать этого и послал Охлябю. И, кроме того, сударь… могу ошибиться я, но вран не ошибся еще не разу.
И улыбнулся, по юношески широко и открыто. И успокаивающе.
— Честь города не пострадает. И если мой вран решил показать мне это, думаю, у него были на то причины. А уж если совсем прижмет, город не может отвечать за безобразия лесного зверя.
Хлопнул бэра ладонью по холке.
— Беги, Ягодка к воинской избе. А ты, друг Охлябя, добудь для полонянки мужское платье. Только поторопись.
Охлябя мотнул головой, по прежнему широко улыбаясь. Приключение явно пришлось ему по душе. Как впрочем и всем остальным.
— Беги заулками. Там меньше глаз. И не в воинскую избу, а в караульную. И пускать туда никого не сметь. Голову отверну, шкуру сдеру и на ворота повешу. — Посоветовал Смур, не забыв заодно и пригрозить для убедительности.
— Я тоже пойду, воевода. Девица в беспамятстве… Ратимир?
— Нет. Радогор. Сегодня без меня у тебя забот хватит. Я на берег, с воеводой. Если только позже?
Ратимир появился в воинской избе, надеясь найти Радогора там, уже затемно. Один из воев, которому надо было заступать на дежурство в самую поганую стражу, не зря прозванную собачьей, поднял голову и, что — то невразумительно пробормотав, так же неопределенно махнул рукой на двери.
Ратимир вышагнул за порог и нос к носу столкнулся со Смуром, который поднял на него вопросительный взгляд
— Там… — Ответил он на немой вопрос воеводы и указал кивком головы на караульную избу.
Смур кивнул головой и запустил руку в бороду.
— Какого лешего ему надо лезть в это дело?
Полонянку освободить из неволи, святое дело. Ей детей рожать. А детьми наш язык множится. И сделано с головой. Зверь дикий унес, а со зверя какой спрос?
Ответить на это было не чем. Все так. Но все же, пересемы воеводу донимают.
И Ратимир добавил.
— Воин — волхв. У него свой путь и только он знает, а может и не знает, куда идет и что делает. Боги ведут их.
И с этим не поспоришь.
У караульни, показывая служебное рвение, караульный закрыл им дорогу копьем и строго спросил.
