Сергей Борисович, пятидесятилетний обрюсший и потерявший вкус к жизни человек, проверяющий из Минздрава, приехал инспектировать центральную районную больницу одного отдалённого района. И сам того не желая раскопал крупное хищение бюджетных денег местным главным врачом, уж больно нагло он всё это делал. В списке подношений, за которые Сергей Борисович согласен «закрыт глаза» на эту аферу, он указал и охоту на какого-нибудь крупного зверя — желательно на волков. И машина, по ублажению проверяющего, закрутилась…
Егерь Сергей пришёл домой, достал из шкафа запылённую бутылку водки и, раскупорив её, налил себе гранёный стакан.
— Это, по какому такому поводу у нас праздник? — присев рядом с ним, спросила удивлённая жена Нина.
Сергей был непьющим. Вернее, — не совсем непьющим — , он мог иногда, когда замёрзнет и по какому-нибудь важному поводу пропустить одну-другую стопочку, но не больше. Но, чтобы он пил гранёными стаканами Нина за всю их совместную жизнь ни разу не видела.
— В ЦРБ комиссия приехала. Завтра веду их на волков, — нервно ответил Сергей.
- Серёжа! Ты поведёшь их на Матёрого!? — удивлённо воскликнула Нина. — Ты поведёшь всю эту зажравшуюся мразь на Матёрого?! Да ты вспомни, как он спас тебе жизнь, когда позапрошлой зимой ты попал в медвежий капкан. Матёрый посреди дня пришёл к кордону, сел под окна и начал выть. Я сразу поняла, что с тобой, что-то случилось, быстро собралась, взяла снегоход и поехала за ним. Да если бы не он, ты бы замёрз в лесу, в двадцати градусный мороз с повреждённой ногой! Ты посмотри, за последние пять лет волки ни разу и не напали ни на одну деревню! Вспомни, как несколько лет назад, в тот голодный год, когда в лесу им совершенно нечего было жрать. Матёрый с впавшими от голода боками пришёл к кордону. Я до сих пор помню его полные отчаяния глаза. И как мы с тобой ездили по колбасным цехам и выклянчивали кости, шкуры и прочие отходы и отвозили их в лес! И как, несмотря на голод Матёрый, за ту зиму ни разу не напал ни на одну деревню! Хотя в других районах волки затерроризировали всех, без конца нападая на сёла и режа скот без разбора. И после этого, ты поведёшь их на Матёрого!?…
Голос её дрогнул, она отвернулась к окну и тихо заплакала.
— Да не могу я им отказать! — в отчаянии воскликнул Сергей. — Я пытался отказаться. Но мне сказали — либо ты поведёшь комиссию на волков, либо пиши заявление! … А куда я без леса!? Лес вся моя жизнь! Да и кроме этой избушки на кордоне у нас с тобой больше ничего нет!
Сергей взял гранёный стакан и выпил его одним залпом, как будто в нём была вода, а не водка. Но алкоголь его не брал. Он обнял Нину, тяжело вздохнул, поднялся и отправился в спальню. Рано утром он тихо собрал вещи и ушёл на охоту. Нина лежала на кровати с открытыми глазами и слушала, как собирается муж. Впервые за многие годы, она не встала и не проводила его…
Сергей стоял на номере и нервно курил. Он прекрасно знал, что на охоте курить нельзя, потому, что дым может спугнуть зверя. И именно поэтому он непрерывно одну за одной смолил сигареты, пытаясь хоть чем — то отвратить неизбежное…
Матёрый лежал на снегу и внимательно слушал лес. День уже был в полном разгаре, но сна у него не было ни в одном глазу. Час назад он услышал вдалеке гул снегоходов и сейчас внимательно прислушивался к окружающим звукам. Уже несколько дней Матёрого преследовало какое-то непонятное чувство тревоги. Что-от настораживало его. Но, что именно он не мог понять. И отгонял от себя тревожные мысли. А сегодня, услышав посторонние звуки в лесу, у него буквально заклокотало внутри. И он уже было хотел поднимать стаю, но не стал, пожалел. Ночью у них была уже третья за эту неделю неудачная охота. И волки буквально валилась с ног. Матёрый решил дать им отдохнуть, а как стемнеет увести стаю в дальний лес. «Что-то я стал какой-то сентиментальный, — подумал Матёрый. — Старею, наверное. Ну ничего, пока в лесу вроде тихо. Пусть отдохнут… Но всё равно, не нравиться мне эта тишина. Ой, как не нравиться!.. Ладно, подождём, если ещё что-то услышу сразу уйдём. — Уговаривал он сам себя». Но душа рвалась и металась, требуя от Матёрого немедленных действий. Раньше он, не раздумывая, поднял бы стаю и увёл её подальше. А уже там вдалеке в безопасном месте дал бы ей отдохнуть. Но сегодня он это не сделал. Так и пролежал Матёрый до вечера внимательно вслушиваясь в тишину и ничего не предпринимая. А когда спустились сумерки, он поднял стаю и повёл её подальше от этих мест, но было уже поздно.
