– Новая жизнь! – восторженно выдохнула Фоска. – Просто не верится! Обещаю, Раф, вы об этом не пожалеете. Я буду лучшей в мире женой. Возмещу вам беспокойство и боль, которые причинила. Возможно, настанет день, когда мы сумеем привезти к нам ваших тетю и двоюродную сестру.
– С ними все будет в порядке, – коротко заметил он. – Не думайте о них. Думайте о будущем.
– Будущее! До сих пор у нас не было будущего. Ведь так? – Она рассмеялась. – Но теперь все складывается наилучшим образом.
– Конечно, – слабо улыбнулся Раф. Он глубоко вздохнул и потер глаза тыльной стороной ладони. – Боже мой, как я устал.
– Я знаю, – с чувством промолвила Фоска, усевшись рядом с ним на узкую койку. – Вы такой храбрый и умный. Кто бы мог подумать, что сегодня вечером мы уже отплывем в Голландию, а потом отправимся в Париж? О, Париж! Я так разволновалась, когда Томассо сказал мне об этом. Я всегда рвалась туда… Моды! Театр!.. Король и королева… Знаете, мой парикмахер, месье де Валле, обычно причесывал Марию Антуанетту, и он говорит, что она не так красива, как все утверждают. Кстати, я знакома с венецианским послом во Франции, старым другом моего отца…
– Подождите минуточку, Фоска, – перебил Раф. – Прежде чем вы воспарите излишне высоко, вынужден предупредить, что хотя мы и не бедны, но и не так богаты, как Лоредан. Нам придется быть весьма осмотрительными в расходах. Возможно, мы снимем очень приличную квартиру, но это будет, разумеется, не дворец Лоредана.
– Конечно, дорогой, – сказала она кротко.
– К тому же наверняка Лоредан не успокоится, как и инквизиторы. Они, вероятно, уже следят за нами. Если мы, скажем, нанесем визит венецианскому послу, то привлечем к себе внимание, а это может иметь гибельные последствия.
– Хотите казать, что мы еще не свободны? – в отчаянии зарыдала Фоска. – Ведь это же несправедливо, Раф! Почему они не оставят нас в покое?
– Нам придется, Фоска, с этим считаться, – сказал он спокойно. – Нужно учиться жить с мыслью о нависшей опасности. Так не будет вечно. Но до тех пор, пока мы не убедимся, что они за нами не следят, мы должны быть очень осторожны. Я очень сожалею, Фоска. Надо было предупредить вас заранее…
– Но, Раф, это никак не изменило бы мои планы, – сказала она. – Я действительно была готова поехать куда угодно. Какие глупости я наговорила, будто прежняя Фоска. Тщеславная, эгоистичная и поверхностная! Простите. Я думала только о себе, и меня просто не беспокоило… Не тревожьтесь, мой любимый. Я готова, если нужно, жить в пещере, одеваться в обноски и питаться орехами и ягодами, лишь бы быть с вами.
– Надеюсь, что до этого дело не дойдет. – Он обнял ее, и она прильнула к нему.
– Мы – вместе, – радостно прошептала она. – Отныне и навсегда.
Фоска заметила, что Раф внутренне напряжен. Он, казалось, был поглощен какими-то мыслями.
– Раф, что вас тревожит? Прошу, скажите мне.
– Нас предали, – проговорил он.
– Конечно. Пьетро Сальвино.
– Нет, Лиа. Она была его шпионкой.
– Не понимаю. Ваша кузина предала вас?
– Нет, она не моя кузина. Мы просто называли ее так. Сальвино хитроумно вынудил меня взять ее к нам в дом, чтобы шпионить за нами. Перед тем как мы уехали, Лиа призналась мне в этом. И я… я ударил ее. Я не знаю, что произошло со мной. До этого я никогда так не поступал ни с одной женщиной. Я ударил ее! А потом еще и еще.
– Она заслужила, чтобы ее ударили, – возмущенно сказала Фоска. – Ужас, Лиа – шпионка!
Раф горестно опустил голову.
– Я избил ее до крови и выгнал из дома. Это чрезвычайно огорчило мою тетю. Когда я покидал гетто, она все еще плакала. Не понимаю, как Лиа оказалась такой тварью. Ведь она могла врать Сальвино ради нас. Совсем не надо было все ему доносить. Можно было хранить сведения о нас в тайне. Она сказала, что любила меня. Любила, но предала. Почему? Не могу понять.
Фоска понимала. Лиа поступила так, ибо ревновала к их любви и надеялась, что сумеет разрушить ее. Но она лишь сблизила их. Теперь они стали любовниками в изгнании.
Фоска радовалась, что так случилось. Теперь Раф принадлежит ей одной.
– Все в порядке, дорогой, – прошептала она. – Это все в прошлом. С этим покончено. Забудьте ее. Вы никогда больше не встретитесь с ней. Теперь никто не сможет встать между нами.
