– Шлюшка! Иуда! Лживая дрянь!
– Рафаэлло! Рафаэлло! – Тетя Ребекка громко стучала в дверь. – Что происходит?!
Он отбросил Лиу в сторону и открыл дверь. Увидев избитую девушку, тетя расплакалась и с объятиями бросилась к ней.
– Не прикасайся к ней! – воскликнул Раф, оттолкнув Ребекку в сторону. – Она вонючая шпионка. Прислужник Лоредана внедрил ее к нам в дом. Все было подстроено. Она одурачила нас. Нас обоих. – Раф тяжело дышал, с него градом лился пот. – Убирайся отсюда, потаскушка, не то я убью тебя.
– Нет, нет, Рафаэлло! Не надо, – умоляла тетя Ребекка. – Не прогоняй ее! Не бросай меня, Лиа! Не уходи!
Оглушенная происходящим, Лиа молча трясла головой. Она добрела до двери и тяжело оперлась на косяк. Она обернулась и через плечо взглянула на Рафа. Его лицо стало кирпично-красного цвета, искаженное гневом и ненавистью.
– Я люблю вас, Раф, – прошептала Лиа распухшими губами. – И буду любить всегда. – Она опустилась по лестнице и вышла из дома. С собой она ничего не взяла, ведь и сюда она попала без ничего.
Раф удерживал Ребекку до тех пор, пока они не услышали стук закрывающейся двери. Потом он отпустил ее, и она, рыдая, упала в его объятия.
По указанию Рафа Томассо Долфин отправился во дворец Лоредана за вещами Фоски. Он сказал Эмилии, что Фоска немедленно покидает Венецию и хочет, чтобы упаковали ее чемоданы.
– Я не понимаю, – недоумевала Эмилия. – Она мне ничего не говорила. А что думает хозяин? Он знает об этом?
– Тогда я упакую сам, – заявил Томассо, отстранив Эмилию плечом, чтобы войти в будуар Фоски. – Где она все хранит?
– Подождите минуточку, синьор Томассо, – твердо сказала Эмилия. – Я не позволю вам притрагиваться к вещам. У вас недостаточно чистые руки! Я хочу сама повидать ее. Я не доверяю вам.
Переведя дыхание, Томассо усадил женщину на стул и все ей рассказал.
– Еврей! – выдохнула Эмилия. – Я знала, знала, что у нее кто-то есть. Но только не он! Она с ума сошла! О, моя бедняжка Фоска!
– Сейчас вы нужны вашей бедняжке Фоске, Эмилия! – сурово сказал Томассо. – Если вы ее когда-нибудь любили, то докажите это.
Эмилия яростно потрясла головой.
– Фоска никогда никого не слушала. Она своевольна и упряма как кирпичная стена! Она не дала Лоредану проявить свои чувства, а сейчас уже слишком поздно. Она губит свою жизнь ради этого предателя – и вас. Вы в этом замешаны! Как я не поняла это раньше!
– Ну что же, придется мне самому упаковать багаж, – смиренным тоном произнес Томассо. – Что я взял бы с собой, сбегая со своей любовницей?
– Куда они собираются ехать? – спросила Эмилия.
– Я не знаю. В Китай. В Африку.
– В Африку! – взвизгнула Эмилия. Ее сердце разрывалось. Она хотела поднять на ноги всех домочадцев, послать курьера к синьору Лоредану во Дворец дожей. Но при этом она боялась потерять свою подопечную, которая была ей дороже собственных детей. Мысль о том, что Фоску накажут, могут заточить на всю оставшуюся жизнь, приводила ее в смятение. Но ведь существовали обязательства и перед хозяином.
Томассо заметил в ее глазах признаки колебаний и достал из складок своего плаща небольшой пистолет.
– Мне бы очень не хотелось прибегать к этому способу, моя дорогая, – с сожалением произнес он, – но либо вы будете хорошей девушкой и сделаете все, что я вас попрошу, либо вам будет худо. Я вас, конечно, не убью, но танцевать вы больше никогда не сможете. Впрочем, даже это я вам гарантировать не могу. Ведь я ужасно плохой стрелок.
У Эмилии пересохло во рту. Она сглотнула и кивнула, испытывая облегчение, – бремя принятия решения свалилось с ее плеч.
Фоска и Раф отплыли из Венеции с вечерним приливом на голландском торговом судне, направлявшемся в Роттердам. Из Голландии они собирались перебраться во Францию. Томассо сообщил Рафу фамилии проживающих в Париже нескольких французских якобинцев и ряда деятелей, играющих важную роль в революционном деле.
Когда корабль оказался далеко в море, они вышли на палубу и смотрели на расплывающиеся вдали контуры парящего над лагуной города. Они стояли на борту судна, пока Венеция окончательно не скрылась в дымке, а потом спустились вниз, в каюту.
