— Хватит!—воскликнул Василий и выхватил из рук Елены свиток.
— Читай далее,— попросила царица.
— А твоя новая царица суть блу...
— Читай, государь мой, читай. Я к хуле привыкла.
— ...суть блудница. Как возил я ее к тебе для греховодства, то она соблазняла своим телом и меня, грешного...
— Веришь ли?—чуть побледнев, спросила Елена.
— Смердящий пес! Эй, кто там!
Дверь сенника открылась, в ней показалась жена тысяцкого. Василий оттолкнул ее в сторону:
— Князь Михайлу ко мне, бегом!
— Откуда это?—гневно спросил он вбежавшего Глинского.
Глинский пожал плечами и протянул руку за свитком.
Елена отбросила руку князя, взяла свиток от государя и властно произнесла:
— Князь Михайло Львович! Повелеваем тебе хоть под землей сыскать постельничего Саньку и немедля доставить к нам.
— Слушаюсь, царица,— Глинский поклонился и вышел.
А на следующее утро к великому князю, как и прежде, был послан голяр для бритья бороды. Василий уже уселся в кресло, но вошла Елена Васильевна и, не глядя на царя, сказала голяру:
— Иди вниз и скажи, чтобы тебя сюда больше не посылали.
— За что же, Оленушка? Он бороду голит неплохо.
— Скажи, чтобы и другого не посылали. Женатому государю без бороды ходить недостойно.— И, обратившись к царю, добавила:— Отныне я твоя царица. Обычаи русские блюсти буду.
Спустя неделю к великому князю зашел митрополит. Даниил о делах церкви поговорил самую малость, потом сказал:
— Князь Глинский послал во все стороны гонцов, дабы Саньку изловить. Сие обречено на неуспех.
— Отчего же?
— Ищут не там. Санька, я мыслю, в Москве. По твоему повелению сестру того Саньки я хотел перевезти в мои палаты, но в пути ей помогли бежать. Мои служки бросились за ней, но их обскакал какой-то молодец с намерением задержать. Беглянка, сама того не ведая, понеслась к Неглинному пруду, и тот молодец хотел уберечь ее. Но не успел. Беглянка утонула. Я бы сему сразу поверил, если бы не случай: один служка явился без рясы. «Где, глаголю, ряса?» Тот: «Ратник отнял».—«Зачем ему твоя ряса?» — «Ратник был весь мокрый!» Трусы и глупцы! Ежели ратник был мокр, то вестимо, он прыгал в воду и беглянку вытянул. Утром я послал туда людей умнее, и помыслы мои оказались верными. В шалаше около проруби нашли одеяние монашеское, которое игумения Секлетея признала. А многие улошные сторожа говорили моим людям, что в ту ночь один человек, ведомый им как твой слуга, проходил мимо застав со спутником, закутанным в рясу. И теперь я вопрошаю тебя, государь: кто, кроме Саньки, мог пойти на помощь Иринице? Он тут.
— Князя Глинского ко мне,— бросил слова Василий в сторону стольника, стоявшего невдалеке.
Для Ирины настали счастливые дни.
На улице попахивало весной, весна пришла и в душу Ирины. Почти всю свою недолгую жизнь провела она в монастыре среди послушниц злых, бездушных, обиженных жизнью. Ласки не видела никакой. В свободные от молитв часы монашки много говорили про любовь и про мужчин; из разговоров этих Ирина поняла, что от племени мужского надо бежать, как от сатаны, что все они искусители: опозорят и бросят. А тут столкнула ее судьба с первым в ее жизни мужчиной — и он оказался и добрым, и смелым, и ласковым, и нежным. И родилась в юном сердце любовь к этому человеку. Об этом она и сама еще не догадывалась: просто ей хотелось чаще видеть Аказа, быть с ним рядом. Весь этот месяц прошел в приятных тревогах. Пока нет Аказа, она тревожится, ждет.
Аказ бывал у них часто. Он приносил из города новости, делал покупки, помогал по дому, а когда оставался вдвоем с Ириной, играл ей на гуслях, пел песни, обучал девушку говорить по-своему. Ирина быстро научилась понимать Аказовы песни. Иногда в общей беседе понадобится проказнице тайну какую-то Аказу сказать, она и скажет ему. Санька в такие минуты хмурился, глядел на Ирину грозно и уходил в горенку. Бабушка тоже шла за внуком и успокаивала его.
— Хороший он человек, Саня. А девке взаперти-то одной каково? Пусть хоть с ним сердце отводит. Спаситель ведь.
