Только один Пакман услышал этот крик. Он подбежал к Мырзанаю, заскулил:
— Отец! Ее увозят. Ты говорил мне...
— Не ной Потешится—отпустит. Возьмем ее в наш дом. Через нее Казань нам будет еще ближе...
Рядом появился мурза, его конь, предчувствуя далекую дорогу, нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
— Я вижу—властелин собрался уезжать?—Мырзанай вышел навстречу Кучаку.
— Пора домой,— ответил мурза.
— Что мне прикажешь делать?
— Ты оставайся лужавуем Аказа привезешь в Казань. Людей держи в страхе и покорности.
— Все сделаю как надо. Слуги верней у тебя не будет
Всю ночь Аказ метался по лесу — искал Эрви. Встретил Мамлея, принялись искать вместе. Находили друзей, прятавшихся в чащобах, встречали женщин, детей, стариков, но Эрви так нигде и не нашли.
АК А З
Пострадавшие от пожара собрались около дома Туги. Раньше тоже бывали беды, и лужавуй перекладывал их на плечи всех, помогал погорельцам. На это люди надеялись и сейчас. Многие только здесь узнали, что Туга ранен. Они толпились около ворот, ждали старейшин. Наконец, со двора вышли Аптулат, за ним Сарвай и Эшпай. Аптулат спросил Ятмана:
— Посыльные вернулись?
— Все как один.
— Аказа не нашли?
— И Янгина нет, и Ковяжа...
— Ковяж на дворе около отца.
Возле изгороди показались Мырзанай и Атлаш.
— Мир вам, старейшины,— поклонился Мырзанай.— Надежда есть?
Сарвай махнул рукой, ничего не сказал. К старейшинам подошли Ятман, Урандай, Япык-коробейник — все седые, всем почти по сотне лет.
Аптулат оглядел их, сказал:
— И жизнь, и смерть стоят у изголовья Туги рядом. Что будем делать, старики?
— Просить у бога милости,— прошамкал Япык.— Еще раз жертвы надо принести.
— Три раза разводили жертвенный костер — ему не легче.
— И Аказа нет...
— Он погиб, наверно,— сказал Атлаш.
— Зачем так говоришь?—возразил Эшпай.— Не надо.
— Сами посудите... Он мог бы отпустить Эрви в шатер мурзы?
— Старейшины!— Мырзанай выступил вперед.— К чему строить догадки? Не время. Нынче Горный край остался без лужавуя. Пока мы тут все вместе, надо думать...
— Туга еще не умер, Мырзанай,—напомнил Сарвай.
— Но умрет все равно!—крикнул Атлаш.
— Тебе, Атлаш, не стыдно?—Аптулат кивнул головой в сторону двора.— Ты слышишь женский плач?
— Нам не с руки слушать, как воют бабы,— жестко произнес Мырзанай.— Оглядитесь: люди — без крова, дети — без еды. Надо кому-то поручить заботы...
— Мырзанай прав,— тряхнув бородой, сказал Урандай,—Люди ждут.
— С каких эго пор ты, Мырзанай, о нас и наших людях стал заботиться?—спросил Эшпай.— Твои илемы не пострадали.
— Зря, сосед, так говоришь. Расскажи ему, Атлаш, как мы от верной смерти вас спасли, как у шатра мурзы в грязи валялись,
вымаливая вам пощаду. Кучак и нас мог бы к дубу привязать.
— Не ври. Нас спасла Эрви!—вспыхнул Эшпай.
— Я тебе говорил, Мырзанай, не надо из-за них класть голову волку в пасть. Они, неблагодарные, не поймут.
— Погоди, Атлаш, не в этом дело...
— Нет, в этом. Вот сейчас придет Боранчей. Что скажете вы ему, когда он спросит про свою дочь?
— Боранчей сам был с нами в заложниках!—крикнул Эшпай.
— Был? Но разве он хотел, чтобы вы в обмен за свою жизнь отдали его дочь? Почему он избит, а вы целехоньки?
— Эрви сама пришла в шатер, Атлаш,— сказал Аптулат.— Нашей вины в том нет.
— Эрви сама не знает, что творит, а вы и рады. Лишь бы сохранить свою шкуру. Когда она пришла к шатру...
— Ты, Атлаш, очень много знаешь,—язвительно сказал Сар- вай.— Как будто ты всю ночь сидел в шатре мурзы.
— Я не сидел в шатре! Я мурзу увидел в дубовой роще, когда он вез Эрви, привязанную к седлу. Я упрашивал, но он не согласился ее отдать...
— Послушайте, старики. Да они все врут,— перебил Атлаша Эшпай.— Мырзанай только что хвастался, что вызволил нас из рук мурзы, а Атлаш говорит, что видели они Кучака, когда он вез Эрви. Мы же были отпущены раньше.
