Буйвол размахивал топором, расшвыривая атакующих хищников, защищая испуганную Айхию. Рядом Хатук орудовал мечом, добивая оглушенных волков. Малыш прыгал вокруг костра. Он берег стрелы, выжидал, высматривал. Бил лишь тогда, когда не бить было невозможно. Буйволу на спину бросился волк – Малыш подстрелил зверя в прыжке. Упавший на колени крестьянин, потеряв оружие, пытался оттолкнуть щелкающего пастью волка – Малыш убил наседающего хищника.
Кувыркаясь, перелетела через головы людей бесформенная лохматая масса, упала в костер, расплескав искры – волк, прорвавшийся к лошадям, попал под мощный удар копыт. Запахло паленой шерстью.
Буйвол, до этого сражавшийся молча, взревел. И Малыш невольно улыбнулся, вспомнив этот горловой рык опьяненного боем напарника, радуясь тому, что наконец-то всё вернулось на свои места.
Кто-то испуганно закричал. Малыш вспрыгнул на сани, увидел крутящегося человека, которому в бок вцепился волк, не мешкая, выпустил стрелу. Попал. И только потом осознал, что мог бы промахнуться, мог бы подстрелить не зверя, а человека.
Крестьяне бились сосредоточенно, словно делали тяжелую работу. Вонзали в атакующих волков острые колья, опрокидывали зверей, добивали дубинами, рубили топорами. Кровь дымилась на снегу – черная кровь на взрытом сером снегу. Вместе с хриплым дыханием из открытых ртов и пастей рвался пар.
Огромный волк, выскочив из-за саней, прыгнул на Хатука. Паренек неловко подставил меч, и зверь напоролся на клинок грудью, кровь брызнула Хатуку в лицо. Но хищник, не обращая внимания на рану, рвался к человеку. Вывернулась из пальцев рукоять меча. Волк сбил паренька, вмял в снег, навалился сверху, вцепился клыками в плечо. Но тут подоспел Буйвол, одним ударом размозжил череп зверю.
– Цел?
– Цел. – Залитый кровью, полуослепший Хатук уже выдергивал свой меч. Рука ныла, но всё было в порядке – волк не смог прокусить шубу, не успел разодрать ее.
Наконец-то занялся один из костров – старания Айхии не пошли даром. Девушка тотчас выхватила из огня несколько пылающих хворостин, бросилась к другой вытаявшей яме, в которой остывали угли. Буйвол не отставал от девушки ни на шаг.
Ноги и лапы месили снег.
Топоры дробили кости, клыки рвали одежду и плоть.
Бились лошади.
Люди бились.
А потом в лесу раздался вой, и волки остановились, прислушиваясь к зову вожака. Откатились назад, словно волна схлынула, подняли морды к небу, к тусклому пятну луны, взвыли дружно. И стали отступать – один за одним. Организованно. Наблюдая за людьми.
А вой всё звучал. Он плыл над лесом, над равниной, и, казалось, это само небо воет, взирая мутным болезненным глазом луны на истерзанные снега, залитые кровью.
Люди сходились вместе, не выпуская из рук свое оружие. Напряженно следили, как уходят в лес волки. Не разговаривали, только обменивались быстрыми взглядами. Они еще не верили, что всё кончилось. Они ждали, что волки, перестроившись, вернутся…
Вой оборвался.
Стало тихо, только взмыленные лошади храпели.
Полоскалось на крепчающем ветру пламя костра. Поплыли, потянулись по насту шуршащие полотнища поземки.
– Мне нужен хороший меч, – тяжело дыша, сказал Буйвол и опустил топор.
Никто не погиб. Несколько человек были серьезно ранены – у одного из бедра был вырван кусок мяса, у второго была разодрана вся рука выше локтя, третий не мог сидеть. Покусанных было больше. И почти у каждого в той или иной степени пострадала одежда. Крестьяне хмурились, рассматривая прорванные ватники, располосованные штаны, изодранные сапоги и представляя, как будут ругаться жены.
Зато с лошадьми ничего не случилось. Только одна хромала – возле самого копыта у нее был глубокий порез – то ли сама поранилась, то ли волк зацепил острыми зубами.
Ранним утром, разобравшись по возам, распутав лошадей, кое-как починив упряжь, обоз продолжил путь.
Теперь крестьянам было о чем поговорить.
К Великой Реке вышли за полдень.
– Ну, выбрались на торный путь, – обернувшись, весело прокричал Шуст, небольшой крепкий мужичок, который в их обозе считался за старшего. – Теперь бояться нечего.
Застывшая река выглядела словно гигантская дорога. Она вся была исполосована санными колеями. По засыпанному снегом льду медленно ползли возы, издалека похожие на замерзающих вялых тараканов. На противоположном берегу густо рассыпались избы многочисленных деревень – от одного селения до другого пешему полчаса неспешной ходьбы.
