Стариков вернулся от ротного, дернул старшину Шеломкова:
– Строиться!
За минуту перемазанная тавотом братия в промасленных комбезах выстроилась перед боевыми машинами.
– Равняйсь! Смирно! Отставить! Равняйсь! Шеломков пузо подтяни! Смирно! Вольно! В общем, так, сынки, – народ расслабился, заулыбался, зашептал. – Повоевали мы славно. Сегодня боярская Румыния подписала с товарищем Молотовым договор о совместных действиях против немцев. Короля Михая оставили у власти. Нехай поправит, когда можно поправить. Так что в разговорах с местными не брякните чего-нибудь лишнего. Очень уж они обидчивые. Хотя следовало бы вам вообще запретить с местными болтать. Языка, все одно, не знаете. А кто у них знает, вдруг да шпиён. Шучу. Разговорчики! – повысив голос, Стариков сдвинул брови. – Вот сейчас поставлю по стойке «смирно».
– Товарищ лейтенант, может, хорош за политику? Мне еще в коробке масло менять, а скоро уже ужин.
– Ужин на хрен тебе не нужен. Короче, дан приказ нам на север.
– А кому в другую сторону? – съязвил Константинов.
– Рядовой Константинов.
– Я.
– Два наряда вне очереди!
– Служу Советскому...
– Отставить. Пять нарядов!
– Есть.
– Понял, за что?
– Никак нет.
– Тогда плюс еще два.
– Товарищ лейтенант, по Уставу не имеете права больше пяти.
– А я тебе скоро начну каждый день по пять нарядов давать. Будешь мне дисциплину разлагать, сдам тебя Короткову. Он из тебя быстро дурь выбьет. Итак, завтра с утра у нас марш в район Алба-Юлия. Длина маршрута – двести километров. Срок командировки неизвестен, поэтому забирайте все свое. Шеломков!
– Я!
– Танки заправить, поставить дополнительные баки, их в зять в РМО. Боеприпасы – снаряды согласно боекомплекту, патроны, гранаты – два комплекта. В столовой получить сухпай на пять суток. Выдвигаемся спозаранку. Вопросы?
– Товарищ лейтенант, так мы совсем победили или нет?
– Да хрен его знает. Давайте быстро заканчивайте с танками и ужинать. Вольно. Разойдись.
Танкисты нехотя полезли снова в люки, в раскрытые крышки моторных отсеков. Шеломков подошел к Старикову.
– Чего тебе, Сергей?
– Да, товарищ лейтенант, хотел спросить, письма-то нам куда приходить будут, когда мы уедем отсюда?
– Мы ненадолго. Скорее всего, какую-нибудь дивизию без танков оставили. Приедем, пофорсим и назад. Как танк?
– А что танк, танк нормально. Пушчонку бы почистить.
– Снарядом пробьешь.
– А если застрянет от грязи снаряд-то?
– Вот тогда и будешь прочищать.
Коротков сам пришел провожать второй взвод. Говорил какие-то важные, но забывающиеся через пару секунд слова, уточнял маршрут, позывные. Солнце еще не встало, а прогретые двигатели, взревев, потащили «тридцатьчетверки» вперед. Впереди танк Старикова, на башне второго восседает Шеломков – командир 8-122, по совместительству старшина взвода. Третий танк – сержант Латунов. Хотя танки и быстро несутся, это все же не автомобиль. Для танка 40 километров в час – очень приличная скорость. (Мы не берем в расчет специально созданные быстроходные танки БТ, которые разгонялись до ста километров в час. Правда, нагрузка на трансмиссию и ходовую была слишком большой, и советским конструкторам пришлось принудительно ограничить обороты танковых двигателей.)
Пейзаж вокруг меняется неспешно. Пока достигнешь линии горизонта... Есть время подумать, прокрутить в голове прошлые разговоры, вспомнить эпизоды прошедших боев. Вот Коротков, например, никогда не кричит. Если злится, переходит почти на шепот. А получается смешно. Когда мы Гудериана долбили, я свой танк боком подставил фашистам. Ему бы заорать благим матом, а он чего-то шепчет в рацию. Слава Богу, эти артисты не успели залепить подкалиберным нам в бочину. Вот смеху-то было бы потом, когда нас от брони лопатами бы отскребали, бр-р-р, тьфу-тьфу-тьфу, чур меня... А когда того, первого долбили... Блин, я не мог себе раньше представить, что наши пушки – такая мощь! Ладно, румынские танки, они устарели лет двадцать назад. Но немецкие! Башни сносила милая вовсю. Чего-чего, а танки мы строить умеем!
Внимание танкистов, проезжающих по околице небольшой деревеньки, привлекла следующая картина: нескольких советских солдат окружила толпа женщин, размахивающих руками и что-то кричащих.
