План Василевского у Сталина обсуждали только заинтересованные лица. И даже не все из тех, кому надлежало его претворять в жизнь. Сталин, Шапошников, Василевский, Жуков, Новиков. Определили задачи железнодорожникам, наркомату боеприпасов, внутренним войскам. Сталин после победы под Нюрнбергом по-новому взглянул на Жукова. Нет, он, конечно, ничего не забыл, но и понял, что для Жукова невыполнимых задач нет. Раз так, то вам и карты в руки, товарищ Жюков, кто вам нужен для уничтожения Бреславской группировки немцев?
Жуков первым назвал Рокоссовского. И уже через сутки Константин Константинович предстал перед Верховным Главнокомандующим и новоиспеченным командующим 1-го Западного фронта Жуковым. Рокоссовский не побоялся попросить время на изучение обстановки, нанесенной на карты не более двенадцати часов назад, чем озадачил и Сталина, и Жукова. А когда его через четыре часа снова пригласили в кабинет Сталина, заявил, что имеет план гораздо лучший, чем предложил Генштаб.
– Ви не поняли, товарищ Рокоссовский, – недовольно пыхнул трубкой Верховный, – ми вас вызвали не обсуждать план, а получить указания, как ви его будете выполнять.
– Я все понял, товарищ Сталин, но я считаю недопустимым реализовывать такой план. Ведь мой вариант потребует гораздо меньших жертв.
– Ты что хочешь сказать, что откажешься выполнять приказ Ставки?! – начал «закипать» Жуков.
– Позвольте, я объясню.
– Не позволю! Ты что, умнее всех здесь выискался?
– Так, товарищ Рокоссовский, ви возьмите свои карты, идите в соседнее помещение и хорошенько подумайте.
А думать есть о чем. Война немцами проиграна и фактически заканчивается. С юга Германия обрезана. Немецких солдат, бегущих в Швейцарию, настигают уже где-то у Женевского озера. Войска, зажатые в Греции, сдались. А главное – не допущен десант англичан. Из Югославии войска Йововича и Тито совместно с нашими перешли на Апеннины. И сразу выяснилось, что итальянские фашисты, коими наравне с немецкими нацистами пугала советский народ «Правда», воевать совсем не умеют. Милан, Турин, Венеция, Болонья... Какие сладкие плоды падали в руки солдат-освободителей без малейшего сопротивления! Немецкие, бывшие чехословацкие, укрепления были обойдены с юга и с запада. И сидят там в бетонных бункерах солдатики, а до них никому нет дела. В ближайшее время.
Вдоль Балтики на севере – Малиновский. Трудности ему создают не немцы, а дороги. Попробуй перебрось тысячи тонн соляры для танков на триста километров, когда нет железнодорожных цистерн. А он уже подходит к Штеттину, который никто оборонять не собирается.
На что рассчитывал Гитлер, собираясь оборонять Бреслау, если этот город на самом конце клина, вдающегося в пока незанятую нами территорию? Нет, все клином сошлось на этом Бреслау. И Павлов был не прав, когда в лоб пытался взять его. Его ведь очень просто обойти. А что дальше? Еще один котел, но с подготовленной обороной, с обстрелянными войсками, успевшими ощутить радость хоть небольшой, но победы. Не нужно котла. Нужно выжать их в чистое поле и без окопов, без тяжелого вооружения никуда они не денутся. Передавим легкими танками. Поэтому – никакого котла. Нужен мощный удар по испанцам, выход в тыл дивизиям Фольксштурма, форсирование Одра и разгром резервов у Лигница. И далее – поворот на Берлин. И пусть Гитлер, видя накатывающие танки у Котбуса, срывает с Бреслау войска и бросает их в атаку на наши коммуникации. А мы им подставим, как Манштейн хотел это сделать в Баварии, подготовленную оборону. Пусть атакуют. А пока мы все это будем делать, по Бреслау пусть бьет артиллерия, сыплются бомбы. В городе из гражданского населения остались лишь лица мужского пола от 16 до 45-ти лет. Не жалко города. Новый отстроим. В тайге строили. В рекордно короткие сроки. И в Европе сможем, только чуть попозже...
– Вас приглашает товарищ Сталин...
– Подумали, товарищ Рокоссовский?
– Подумал, товарищ Сталин.
– Ваше решение, товарищ Рокоссовский.
– Я настаиваю на своем варианте...
– Ты опять? Ты что, ничего не понял?
– Идите, товарищ Рокоссовский, ви плохо подумали, подумайте еще.
