Командир только умолчал о том, что, кроме истребителей, вражеский аэродром уже ищут, прочесывая горы, леса, долины, несколько групп осназа ГРУ. Им все равно, что искать: человека ли в миллионном городе, соломинку в стоге сена, аэродром в Австрии. Главное не сегодня так завтра, но обязательно найдут. Тогда и слава им. А нам?
– А вот и клиенты! – Пашка аж подпрыгнул в пилотском кресле, увидев пару «мессеров» впереди.
– Клумба, клумба, я Пион – пять, я Пион – пять, засек голубчиков. Квадрат 5-7, квадрат 5-7.
– Слышу, Паша, – донесся искаженный эфиром голос комэска, – слышу, наши уже выруливают!
– Понял, понял, атакую.
– Паша, подожди, осмотрись. Осмотрись, как понял?
– Понял, все ровно! Идем на сближение.
Звено «ЯКов» стремительно сближалось с немецкой парой. Немцы спокойно, даже уверенно летели меж мощных кучевых облаков. Но когда Пашка, до боли закусив от напряжения губу, уже приготовился открыть огонь, ведущий немецкой пары легко, будто играючи, ускользнул из прицела и, увлекая за собой ведомого, свернул в каньон между облаками.
– Заметил, гад! – проговорил Пашка, когда сообразил, что внезапная атака не удалась.
– Братцы, не отставать! – Он рванул ручку вправо, и, взрезая серые края облака крылом, вновь ринулся в атаку. Немцы, словно дразня, долю секунды покрасовались в Пашкином прицеле и исчезли, врезавшись в серую стену облаков.
– Что там Яковлев говорил? Высота, скорость, маневр, огонь! Братцы-акробатцы, не отставать, сейчас нам в гору!
Пашка решил, что немцы вряд ли решатся маневрировать в облаках, в этой серой мути, где непонятно, где верх, а где низ, движешься ли ты или стоишь на месте. И поэтому пробивать облако он начал по восходящей.
– Пашка! Пион-5, прием! Это Клумба.
– Да, Клумба, прием!
– Тут у меня на связи радиоразведка, у них переводчик. Они запеленговали твоих. Там вся эскадра, ждут вас при выходе из облака, Пашка! Слышишь?
– С какой стороны?
– Да откуда я знаю?
– Товарищ майор, передавайте мне, о чем они говорят!
– Пашка! Осадчий! Приказываю выйти из контакта! Как понял? Прием!
– Не понял! Повторите! Прием!
– Пашка! Ё... Т... М...! Приказываю выйти из контакта!
– Не понял!
Серая муть вокруг самолета быстро побелела, и тройка «ЯКов» вылетела из облака. Сразу, прямо под ними, их курс пересекла четверка «мессеров». Они прошли так близко, что Осадчий сквозь прозрачный фонарь разглядел немецкого пилота, задравшего голову и кричавшего что-то в эфир.
– Пашка, они вас увидели!
– Мы их тоже! Спокойно, командир, их всего четверо... Братцы, правый вираж, и в горрруу...
«ЯКи» начали по спирали подниматься, снова ушли в облако, но на этот раз пробили его в верхней части, встали в круг.
– Никого!
В ответ ему Сашка и Лешка покачали крыльями.
– Высота есть, теперь скорость! – и отдал ручку от себя.
Звено, словно в мыльную пену, снова врезалось в облако сверху.
Самолеты в крутом пике быстро набирали скорость. Из-за перепада давления заложило уши.
– Газ не убирать. Сашка, Лешка, вырвемся из облака, внизу обязательно будут гансы. Бить всех, кто по курсу, от меня не отставать!
«ЯК» уже начал вибрировать от запредельной скорости. Налилась тяжестью ручка управления, выдавая барабанную дробь, мелко затрясся фонарь. Истребители, подобно трем молниям, вырвались из облака. А под ними, словно в хороводе, в круге вся 27 ИГ.
Трассы огня, дым, обломки. Звено Осадчего на огромной скорости прошло вертикально сквозь «карусель». Пашка, преодолевая сопротивление штурвала, начал выводить машину из пике. Моментальная перегрузка вдавила его в кресло так, что он на секунду потерял сознание.
– Трое есть! Клумба, я Пятый! Троих свалили!
– Паша, держитесь там, мы на подходе! Держитесь, как слышишь?
– Слышу! Петрович! Ты, что ли?
– Да, мы рядом!
– Пашка! Перехват говорит, что они вас гонят!
– Спокойно, командир. У нас сейчас скорость, как у метеорита! Петрович, с какой вы стороны? С востока?
– Да! Тащи их на нас. Удаление примерно тридцать, высота пять.
– У нас высота сейчас два и пять, но поднимаемся потихоньку.
Пашка оглянулся. Сзади по сторонам шли оба ведомых, а сзади сверху пытались их догнать немцы.
