Некоторыми утверждалось, что раз достигнуто истинное видение, вся последующая медитация должна начинаться с изучения видения при помощи распознающей мудрости. После чего, ум следует установить в непонятийное состояние. Они считают, что такова медитация истинного видения. Эта точка зрения была отвергнута другими на тех же основаниях, что и в предыдущем случае; доказывается, что простое приведение ума в непонятийное осознавание подобно глубокому сну. Относительно критерия определения является ли медитация медитацией совершенного взгляда, я отсылаю к моему наблюдению выше.
Представителями еще одной точки зрения не принимаются три вышеупомянутые медитационные системы. Для них медитация совершенного взгляда составляет доподлинно установленное осознавание своей пустой природы, после чего внимание жестко фиксируется на его значении. Они, однако, указывают, что первая система не свободна от некоторого интеллектуального уклонения по направлению к пустоте, а во второй остается внимание на совершенном взгляде при установке ума в непонятийное равновесие. Третья ситема не лишается фиксированного внимания на видении совершенной реальности после начального исследования.
Однако, такой подход повлек за собой критику на основании того, что предписываемая медитация в противовес трем упомянутым состоит исключительно из фиксации ментального сосредоточения на совершенном взгляде за счет вспоминания предварительного понимания этого взгляда. Такую медитацию критики рассматривают как просто медитацию успокоения на пустоте и, следовательно, как не дающую постижения, кое проистекает из исследования. Священная медитация должна состоять из успокоения и постижения; данная практика незавершена, так как она содержит только успокоение. Такую критику нельзя считать справедливой, если медитация, о которой идет речь, в основном является концентрацией [как указывает критик] на постижении, ранее полученном при помощи анализа. Следовательно, нет необходимости повторять анализ [в той же практике]. Я нахожу, что этот подход хорошо представлен, хотя и возможен некоторый базис для сомнения относительно существования привязанности к переживанию видения.
Один тибетский крупный ученый утверждает, что для того, чтобы установить видение реальности, медитатору следует сперва устранить захваченность ума дуализмом, рожденную неведениеми и, потом, в качестве противовеса, вызвать мощное осознавание пустой [природы ума] в ходе медитаций. Просто овладеть концентрацией ума на осознавании этого видения значит лишь поддерживать успокоение. Вместо этого, должно быть повторено изучение и создание мощного осознавания уверенности. Всесторонний охват смысла внутренней реальности не обязательно состовляет прилипание к субстанциональному дуализму. Все непонятийные состояния, изолированные от распознающего интеллекта, аналогичны медитационной системе Хвашанга.
Последователи этого ученого считают, что в пустотности истинности дуализма, установленной при помощи логического исследования Срединного Пути [Мадхьямаки], лежит смысл несамостоятельности. Мощная уверенность в бессамостности или пустотности истинной реальности, вызванная интеллектом склонным к такой точке зрения, является несомненным осознаванием совершенного видения. Когда это осознавание уверенности сидит на коне успокоения и тем самым устанавливает его в равновесие погружения, такое состояние рассматривается, как истинное видение в медитации. Остальное все так же, как я говорил до этого /80/.
Теперь я буду исследовать предыдущее утверждение о том, что создание мощного осознавания пустотности внутренней природы включает в себя концептуализацию несуществования само-природы или несубстанциональности; как бы то ни было здесь подразумевается прилипание к этой пустоте. Это утверждение подобно другим точкам зрения, следующим ему, согласно которым интеллектуальное схватывание несамостоятельности феноменов и пустотности истинной реальности является ничем иным, как ментальной привязанностью. Чем сильнее схватывание, тем сильнее прилипание. Хотя и отрицается существование я, интеллектуальное схватывание несамостоятельности все еще сохраняется; хотя прилипание к субстанциональной реальности и отрицается, привязанность к этой реальности по-прежнему сохраняется. Такие представления признаются большими ошибками.
