Никого калечить или убить парень не хотел, он лишь защищался, но изредка из толпы доносились душераздирающие крики и неприятный хруст. Не всегда в драке можно рассчитать силу, особенно если ее в теле не меряно.
— Граф Тод! Сэр! Помогите мне! — Кварц выкрикнул призыв о помощи уже оказавшись в плотно сжимающемся кольце.
Я фыркнул. Всегда презирал святош, прекрасно зная, что все святоши живущие на этом свете таковыми не являются. Они притворяются, чтобы добиться каких-то льгот для себя. Кварц наверняка из такого же теста.
Но к моему несчастью парочка стражников обратила на его крик внимание. Переглянувшись, они двинули в мою сторону, явно с намереньем пересчитать мне кости. Графом я в тот момент не выглядел ни на йоту, даже до мага-шарлатана не дотягивал. Так, обычный бродяга…
— Ребята, — воскликнул я, поднимая в успокаивающем жесте руки. — Я не с ним.
Но стражников мои слова не убедили, они синхронно бросились на вашего покорного слугу, с перекошенными от злости лицами.
Кварц со стоном пришел в себя. Он тут же закашлялся, переворачиваясь на бок. Так как в камере была только одна койка, ее занял я, высокородный граф. Моему незадачливому спутнику пришлось довольствоваться холодным полом.
— Что произошло? — прохрипел он, поднимая голову.
— Нас схватили.
— П-почему? Вы же маг, разве нет? Почему вы их не остановили?
— Тоже мне аргумент нашел, — фыркнул я. — Ты невероятно быстрый и сильный — почему ты им шеи не поскручивал?
Кварц смутился и промямлил что-то нечленораздельное. Лишь напрягая слух, я смог различить его лепетание о том, что нельзя вот так запросто отнимать у людей жизнь. Стражники — не корень зла, они просто на работе. Я хмыкнул. Пусть вспомнит, кто его отколошматил до отключки…
— Школа! — неожиданно Кварц вскочил на ноги, вспомнив. — Поли! Где Поли?
— Ее усыпили, — я состроил участливую мину, но, видя как вытянулось лицо моего сокамерника, успокоил его: — Ничего с твоей псиной не случилось. Она убежала.
На самом деле ее схватила стража и уволокла куда-то, но лишние нервы нам ни к чему. Пусть думает, что с его собачкой все в порядке. К тому же вряд ли ее успеют усыпить до того, как вопрос разрешится.
— Это несправедливо! — негодовал Кварц. И откуда в нем столько энергии взялось? Еще минуту назад он лежал без чувств на полу. — Нас должны были пропустить к мэру. Почему вы не вмешались?
Он поглядел на меня изумленно. Я пожал плечами и дал неоднозначный ответ. Не успел. Пусть думает так. У меня же времени спасать его дурацкую школу нет совершенно. От Кварца мне нужно другое.
— Теперь ты понял, друг мой, кто за всем стоит? Не мэр хозяин этого города, а твой старый приятель Генрих Элидеганс. С него весь спрос…
— Не может быть, — буркнул Кварц. — Он совсем не так плох. Когда стало понятно, что эксперименты идут не так, как должны, он дал нам выбор. Предложил свою помощь…
— Ну, раньше он был славным малым, — выкрутился я, со своей койки наблюдая как здоровенная крыса пытается протащить через решетку затвердевший кусок хлеба. — Но время меняет людей. За прошедшие годы Генрих изменился… стал совсем неузнаваем. По нашим сведеньям он лично убил шестнадцать крестьянских детей, предварительно выпив их кровь.
Кварц вытаращил на меня глаза, а кулаки его сжались.
— Не удивляйся. Твой бывший хозяин совсем диким стал с тех пор, как его разжаловали. Бьет свою жену и детей, издевается над слугами…
Я врал и не краснел, и чем больше лжи извергалось из моего рта, тем сильнее менялся в лице Кварц. Он проглатывал каждое мое слово, ним овладел праведный гнев. Вскочив, мой сокамерник с силой пнул пустое ведро, чем спугнул крысу. Я даже не успел завершить свой интригующий рассказ, как однажды Генрих скрестился с племенным жеребцом, как Кварц зло заорал:
— Безобразие! Это нужно прекратить немедленно. Никто не имеет права совершать столь ужасные вещи…
— Я о том же, — мне пришлось картинно вздохнуть. — Генрих опасен. Его нужно поскорее прижать. Но чтобы не пострадала его ни в чем не повинная семья, сделать это нужно тихо и без шума. Мы избавим округу от деспота.
Кварц, тяжело дыша, принялся расхаживать по камере. Она была совсем крошечной и его мелькание перед глазами стало быстро раздражать. Но я не стал мешать. Пусть бегает, места себе не находя. Маленькая месть за прогулку в десять миль и побитое тело.
