Она отрицательно покачала головой и уткнулась лицом в подушку.
— Пока нет тела — нет доказательств, что она мертва. Может тот идиот, Бран, как-то телепортировал её в неизвестный район города, и она сейчас идет домой. А, возможно, она уже там. Нам нужно лишь продолжать искать.
Джули жалостливо пискнула, словно котёнок.
Что же мне делать?
Я сгребла её в кучу вместе с одеялом и подушкой и притянула к себе. Джули всхлипнула.
— Братство могло обратить её в вампира.
Я погладила девочку по волосам.
— Нет, Джули. Братство не хватает людей на улице, чтобы обратить их в вампиров. Это незаконно. Если они начнут так поступать, полиция и военные уничтожат их в мгновение ока. Они должны отчитываться за каждого вампира, и им для этого нужны особые люди. Не переживай, твоя мама не вампир.
— А что, если вампир?
Тогда я пойду в Казино, и они заплатят за это.
— Она не вампир. Если хочешь, я завтра позвоню в Братство и проверю.
— А если они тебе соврут?
Боже, этот ребенок повернут на вампирах.
— Послушай и запомни: вампиры — существа бессознательные, как тараканы. Это просто средство для Мастера Мертвых. Если ты видишь вампира, и он не рвет никого на части, значит, его сознанием управляет реальный человек. И у этого человека есть семья, вероятно, дети, такие маленькие малыши Мастерята Мертвых.
Она вытерла слезу и попыталась слабо улыбнуться.
— У Братства десятки вампиров. Им не нужно никого похищать. У них есть лист с заявками длиной в милю.
— Почему кому-то хочется стать вампиром?
— Из-за денег. Скажем, ты неизлечимо больна. Вампиризм вызывается бактериальной инфекцией, которая настолько сильно изменяет тело жертвы, что большинство подобных болезней не приживаются в организме, трансформировавшемся в вампира. Другими словами, абсолютно неважно есть у тебя рак прямой кишки или нет: через месяц после обращения твоя кишка все равно усохнет и превратиться в шнурок. И ты подаешь заявку, чтобы стать вампиром. Если тебя выберут, то предложат контракт, в котором Братству дается право заразить тебя Vampirus Immortuus. В принципе, ты позволяешь им убить тебя и использовать тело после смерти. В обмен на это Братство выплачивает вознаграждение указанным тобой выгодоприобретателям. Многие бедняки считают это хорошим способом оставить денег своей семье после смерти. Требуется целая неделя и куча бумажной работы, чтобы создать нового вампира. К тому же действия Братства строго контролируется: обо всем докладывается в Государственный Комитет Учета Нежити. Обратить человека его воли — незаконно, а Мастера Мертвых не будут подвергать себя риску попасть за решетку из-за одного вампира. Послушай, почему бы тебе не рассказать о маме? Возможно, это поможет найти её.
Джули обняла подушку.
— Она хорошая. Иногда читает мне книги. Только от выпивки становится уставшей, и в эти моменты я оставляю ее одну. Ухожу гулять или что-то типа того. Она не алкоголик, нет. Просто скучает по папе. Выпивает только по выходным, когда не надо на работу.
— А где она работает?
— В Гильдии Плотников. Когда-то она была поваром, но то место закрыли. Она пока в подмастерьях. Говорит: как только станет плотником, мы увидим настоящие деньги. То же самое она говорила про ковен, а теперь её нет. Она всегда переживает из-за денег. Мы уже давно живем бедно: с тех пор как умер папа.
Она нарисовала рукой маленький круг на подушке — круг жизни. Что-то похожее делали шаманы, когда говорили о покойниках. Девочка явно перенимала привычки Рэда.
— Когда папа был жив, он возил нас на побережье. В Хилтон Хэд[8]. Там было хорошо. Мы плавали, а вода была совсем теплой. Папа тоже был плотником. На него упал кусок виадука[9]. Просто раздавил его. От папы ничего не осталось.
Иногда жизнь продолжала «бить» по зубам, и не важно, сколько раз до этого ты уже поднимался.
— Со временем боль притупляется, — сказала я ей. — Все равно больно, но немного меньше.
— Все так говорят, — Джули не смотрела на меня. — Вероятно, мне с этим не везет.
Худшее, что может случиться с ребенком, — потеря родителя. Когда умер отец, мой мир перестал существовать. Это как смерть бога. Часть меня отказывалась верить в произошедшее. Мне отчаянно хотелось вернуть всё, что было прежде. Я бы отдала что угодно за ещё один день с папой. И была очень зла на Грега: он не мог одним взмахом руки все исправить. Потом, мало-помалу, до меня дошло: папа умер. Навсегда. Он не вернется. И никакая магия не смогла бы это исправить. Но как только я решила, что боль утихла, меня подвело мое подсознание: вернуло папу к жизни в снах. Иногда я даже не понимала, что его больше нет, пока не просыпалась. Тогда это было как удар в солнечное сплетение. Но иногда уже во сне понимала, что это просто сон, и тогда просыпалась в слезах.
