Он рассмеялся.
— Нет, это Мила. Она сортирует звонки. Чем могу помочь?
— У меня есть пакет.
— Потрясающе! — Он тут же спохватился и продолжил беседу болеё спокойным тоном: — Когда я смогу забрать его?
— Я сама заброшу тебе его завтра.
— Ты выбила все дерьмо из него?
Ха! Дерек оставался самим собой, несмотря на образ Крутого Волка Стаи.
— Что-то в этом роде. Ты прав, он исчезает. А так же самоисцеляется во время телепортации.
Джули вернулась в квартиру. На ней было монисто[7]: ожерелье из монет на тонкой металлической леске. Она притормозила в коридоре, прощупывая почву на предмет того, буду ли я злиться, затем скользнула обратно на свой стул. Из еды остался только картофель; она взяла его руками и съела, облизнув пальцы.
— Могу я попросить об услуге? — я придвинула масло и соль ближе к ней.
— В пределе моих возможностей, — ответил Дерек.
Джули тайно за мной наблюдала, вероятно, силясь понять, будет ли ссора.
— Мне требуется аудиенция с его Пушистым Величеством. Не могу поверить, что говорю это.
— Не могу поверить, что ты говоришь мне это, после всех мега-воплей по поводу приглашения на Весеннюю Встречу. Я отчетливо помню: «Не хочу больше видеть этого высокомерного мудака» и «только через мой труп.»
— Весенняя Встреча была необязательной.
После работы со Стаей по «Делу сталкера из Ред Пойнт», я обзавелась статусом друга, с которым, видимо, появились и такие преимущества, как посещение церемоний. Черт возьми, да если я бы зашла на их территорию, оборотни без колебаний за пару секунд нарубили бы из меня Кейт-суши.
— Мийонг? — неодобрительные нотки появились в голосе подростка.
— Дерек, да или нет?
— Конечно, да, — мгновенно отозвался он. — Я сообщу тебе место и время.
Мы попрощались, и я повесила трубку.
— Кто это был? — спросила Джули.
— Мой закадычный друг — оборотень-подросток. Мы навестим его завтра.
— Ты знаешь кого-то из Стаи?
— Ага. И там, в тщеславии, есть запасная зубная щетка для меня…
— Что за тщеславие?
— Тщеславие — это гордость за свою внешность. В том числе это шкаф в ванной, в котором есть раковина и выдвижной ящик, где и находится зубная щетка.
Её лицо вытянулось.
— Я тоже должна такой иметь?
— Держу пари.
Я УЛОЖИЛА ДЖУЛИ В КРОВАТЬ, ОТДАВ ЕЙ СВОЁ ОДЕЯЛО. Сама же устроилась на полу, предварительно расстелив старый армейский спальный мешок. Город снова был во власти магии. Я уже затушила фейлантеры, и в квартиру освещал исключительно уличный свет: серебристое сияние молодого месяца смешивалось со слабым свечением, исходившим от прутьев оконных решеток, которые находились под покровом защитных чар.
Где-то вдалеке завыл волк. Я всегда могла отличить его от бездомной собаки — от такого воя по спине пробегал холодок. В этот момент я подумала о Карране. Мой интерес относительно нашей с ним завтрашней встречи, однако, пугал.
Да что со мной не так? Видимо сказывается отсутствие секса — физиология, что поделать. Гормоны плещут через край, затуманивая рассудок, — от них и все проблемы.
— Я могу поспать на полу, — сонным голосом предложила Джули.
Я пожала плечами.
— Спасибо, но я привыкла. Когда была маленькой, отец заставлял меня спать на полу. Боялся, что будут проблемы с позвоночником, как у мамы.
Я расстегнула молнию на спальнике и расправила его насколько смогла. Охранные заклинания и решетки на окнах превращали мою квартиру в маленькую крепость, но всякое бывает. Кто-то может телепортироваться и набить меня арбалетными болтами, до того как успею выпутаться из спального мешка.
— Она красивая?
— Кто?
— Твоя мама?
Я замерла, сжав плед руками. В грудь будто всадили маленький нож.
— Не знаю. Она умерла, когда я была совсем маленькой. Видимо, да — отец любил ее.
— Значит, твои родители мертвы? И у тебя совсем никого не осталось?
— Да.
— Как и у меня, — прошептала она.
Бедное дитя. Я подошла и присела на край кровати.
— Я знаю, что моя мама умерла, потому что папа видел её смерть собственными глазами. И знаю, что отец умер, потому что была там, на холме за домом, когда его хоронили. А теперь постоянно хожу на его могилу. Но про твою маму наверняка ничего не известно: её тела я не видела. А ты?
