– За кого просишь? – обойдя перепуганную гоэту, промурлыкал он.
– За некроманта по имени Малис. Он попал в тюремные застенки и…
Договорить ей не дали.
Резко защемило сердце, грудь будто разрывали на части. Носом пошла кровь.
Чтобы не упасть, не потерять сознание, Эллина ухватилась за «домик богов» и, нащупав резервуар с храмовой водой, плеснула ей в айга, тянувшего из нее силы. Тот зашипел и отпрянул к своей могиле.
– Глупая ты моя, – прошелестел его голос. – Твоя жизнь в обмен на его спасение.
– Нет, в кодексе темных сказано, что своим вы помогаете без жертвоприношений, – нашла в себе силы возразить Эллина. Мир и чувство реальности стремительно уходили у нее из-под ног.
Айг рассмеялся и с резким хлопком растворился в воздухе.
– Счастливая! – раздался откуда-то издалека его голос. – Ты ничего не умеешь, ты слаба, но так просишь… Я пощажу тебя, возьму лишь немного крови и жизненных сил.
Эллина пришла в себя на рассвете. Она лежала возле «домика богов», до предела натянув удерживающую ее веревку. Никакой боли не чувствовалось, следов повреждений не было. Значит, до крови айг не добрался – помогла защита. Да и жизненных сил вытянул очень мало – не сумел.
Это радовало, огорчало другое – ее риск оказался напрасным, а ее отсутствие, несомненно, замечено.
Айг посмеялся над ней, хорошо, что не убил.
Ритуал, который она проводила, мог дорого стоить. За такие вещи даже пытали, а раньше сжигали на кострах. Сейчас инквизиция, несомненно, стала мягче, лояльнее, но снисхождения ждать не стоит. Тюремное заключение и конец карьеры. А если еще узнают, что гоэта собиралась освободить темного… Хотя любая цель вызова айга преступна.
Досадуя на свою несчастливую звезду, Эллина поднялась со снега, отряхнулась, разминая продрогшие конечности, и отрезала веревку. Подхватив сумку, она побрела к кладбищенским воротам, гадая, чем объяснить свое ночное отсутствие. В этом городе у нее не было даже любовника.
Точно, глупость! Только спаслась – и снова сунула голову в петлю. Добровольно. Только сама виновата, пошла на заведомо проигрышную авантюру.
– Они мне не поверят, – остановившись, покачала головой Эллина. – Брагоньер снова посадит под арест, глаз не спустит, и Малису я ничем не смогу помочь. Даже письмо никому не напишешь. А если еще ритуал вскроется? Я не сильна в подобных вещах, чувствуется ли это магами на расстоянии…
– Идиотка! – в отчаяние вскрикнула гоэта. – Я все так там и оставила, наследила… Да кладбищенский сторож, делая обход, легко…
Эллина не договорила и, подхватив юбки, бросилась обратно к «ряду проклятых». Кровь пульсировала в ушах.
Она попалась, на кладбище были люди, они непременно заметят ее, если уже не заметили. Трудно спрятаться зимой, на помощь не придет спасительная листва. Темная фигура приметна на белом искрящемся полотне. А тут еще ее разговоры с самой собой…
Кажется, это сторож и могильщики. И они идут в эту сторону.
Добежав до ограды, Эллина возблагодарила богов за подарок – выломанные прутья. Дыра небольшая, но ей хватит, в таком состоянии она через решетку не перелезет.
– Эй, стой! – понеслось ей вслед.
Но гоэта и не думала останавливаться, опрометью бросившись в сторону ворот.
Решение было принято импульсивно, без раздумий. Да и не тот человек Брагоньер, чтобы прощать чужие ошибки. Лучше она ему потом письмо напишет, все объяснит. А сейчас… Сейчас она оправдаться не сумеет и точно из свидетельницы превратится в пособницу Гланера. В лучшем случае.
Скорее затеряться в толпе, скорее выбраться из города! К сожалению, до лошади не добраться. И до вещей тоже. Хорошо, что хотя бы одета по погоде.
Через час о проведенном ритуале станет известно в местном Следственном управлении, а гораздо раньше, всего-то через четверть часа, ее не выпустит стража: подоспеют могильщики с предупреждением, что на кладбище спугнули некромантку. Ее лица они не видели, но вот одежду, рост, сложение и цвет волос наверняка запомнили. Да и зачем приметы, если на кладбище прибудет судебный маг с собаками? Ее следов достаточно, а хлеб и деньги она держала в руках.
Возле ворот Эллина сбавила шаг, придала лицу беззаботное выражение и, изловчившись, пристроилась на краешке какой-то подводы. Что ж, одета неброско, как и полагается девице ее происхождения, а небогатые горожанки вполне могут позволить себе ездить и в таких экипажах. В случае чего, просто попросила подвезти, но лучше, чтобы ее не останавливали, ни о чем не спрашивали: с возницей-то она договориться не успела.
