Не остановили, документы не спросили.
Трясясь по ухабам, выжидая, пока стража скроется из вида, Эллина думала о том, что ей делать дальше.
Бежать вот так, налегке, ей не в первый раз, правда, надвигался неприятный для подобных путешествий период, впрочем, он был бы не менее неприятен в тюрьме.
С одной стороны – Гланер со своей тварью. Радует, что Доновер мертв, значит, гоэт лишился части возможностей. Но ненавидит ее бывший друг еще больше.
Можно, конечно, попробовать сыграть, изобразить раскаяние, потешить его самолюбие и мужское «я», но слишком опасно. Сработает только, если Гланер к ней что-то чувствовал, а не просто пронес через столько лет обиду за отказ. Да и актрисой Эллина никогда не была, так что лучше с гоэтом не встречаться. А ведь он рыщет где-то рядом…
Хоть бы отстал, хоть бы поджал хвост и бросился в бега!
Поразмыслив, гоэта пришла к выводу, что силки на нее он не ставил. Гланер, несомненно, знает, что она попала в руки к Брагоньеру и все ему рассказала. И думает, что она под арестом. А убивать ее под носом стольких магов не решится: ни его твари, ни ему самому банально не справиться с боевыми магами.
Значит, логично было бы предположить, что он спасает свою жизнь и на время оставил Эллину в покое.
С другой стороны – следователь. И соэр сейчас не менее опасен, чем Гланер. Ее поступка он не одобрит и как инквизитор примерно накажет, может, даже показательный процесс устроит. Не из ненависти, не из личных счетов или неприязни, а просто потому, что она дичь, а он охотник. Искоренение темного колдовства – главная задача инквизиции.
Но Малису следовало помочь. Он спас ей жизнь, не убил, хотя должен был, вылечил, обогрел. Сам же говорил, что потом сочтутся, – вот и пришел момент.
Оторвавшись от размышлений, гоэта поняла, что повозка движется в сторону Университета. Это ее категорически не устраивало, поэтому пришлось продолжить путь пешком. Впрочем, недолго: Эллина уговорила подвезти ее до Урцхена какого-то торговца, взамен пообещав вылечить его кашель.
Прокручивая в голове то один, то другой вариант, гоэта пришла к выводу, что ей необходимо связаться с кем-то из темных. Легче всего найти ведьму: достаточно расспросить в деревнях, кто помогает им избавиться от нежелательной беременности. Местный лекарь за это не возьмется, с позором прогонит, а вот ведьма не откажет.
Эллина распрощалась с торговцем, не доезжая Урцхена, в одной из деревень, голодная и уставшая: денег у нее было в обрез, так что пришлось ночевать в конюшне и экономить на еде. Хорошо, что догадалась хоть что-то взять с собой на кладбище, не все высыпать на камень. Повинуясь настойчивым требованиям желудка, перекусила в местной харчевне и приступила к поиску ведьмы.
Гоэта рассудила, что услугами колдуньи могла пользоваться подавальщица: работа располагает, поэтому именно у нее, краснея, шепотом спросила, нет ли в округе лекаря по женской части. Не прогадала – тем же шепотом ей сообщили, как найти такого. Вот и верь после этого, что в Тордехеше так мало темных, как рассказывают в училище! Хотя тут место особое, в других частях страны их не встретишь, либо укрылись так далеко, что только свои и найдут.
Ведьма жила на отшибе, пока искала ее, Эллина успела промочить ноги и не раз увязнуть в снегу. Она чуть не прошла мимо неказистого домика, укрытого природой от посторонних взглядов, хорошо, запах дыма почувствовала.
Ведьма оказалась действительно ведьмой – то есть некрасивой и немолодой женщиной, хотя и не старухой. И подозрительной: открыв, буквально втолкнула посетительницу внутрь, быстро огляделась по сторонам и быстро захлопнула дверь.
– Если ты от следаков – прокляну, – сразу предупредила ведьма. Почему-то ей верилось. – Ну, по какому делу пожаловала? Ребенка нагуляла или болезнь дурную подхватила?
Непонятного цвета глаза впились в лицо Эллины; губы скривились в презрительной усмешке.
– Нет. Мне нужна помощь, но не для себя. Я пробовала связаться с айгом, но не хватает сил и авторитета…
Не дожидаясь приглашения, гоэта прошла в комнату и присела у огня, чтобы обсушиться. Болезнь в ее случае была равносильна смерти.
