– Тебе хватит, предатель!
Изловчившись, темная ударила его каблуком по ноге и вырвала руку. Запястье распухло и ныло.
Глаза ее стали темнее ночи.
Оторвав подол, чтобы не мешал передвижениям, Байда слегка нагнулась, словно кошка перед прыжком, и, морщась от боли, стянула длинные перчатки, обнажив вязь рисунка.
– Даже не пытайся: опыта не хватит! – рассмеялся Гланер. – Такая же идиотка, как твой братец. Так что иди сюда, пока сила изнутри не разорвала. Управлять ею ты все равно не умеешь.
Байда отреагировала на его слова чередой ругательств.
Что он о себе возомнил, неужели действительно думает, что перед тем как убить, еще и развлечется с ней? В том, что в живых не оставит, Байда не сомневалась: враг за спиной – воткнутый в спину нож.
Крутанувшись на месте, она попыталась мысленно представить волну огня и направить ее на гоэта. Не получилось. Зато получился смертоносный пульсирующий огненный шар, который Байда метнула в Гланера. Сначала один, потом второй: бурлившая внутри темная энергия легко перетекала в простейшие физические сущности.
К сожалению, один из шаров лишь краем задел плечо гоэта, и вся сила обрушилась на ни в чем не повинную стену, оставив после себя обуглившуюся отметину. А ведь она соприкасалась не с деревом.
Байда чувствовала, как энергия стремительно меняет ее сущность, превращая в демона, полностью забрав контроль над разумом. Теперь ею руководило одно желание – убить Гланера. Она неспособна была трезво оценивать ситуацию, слышать и видеть что-нибудь, кроме врага.
Если бы Байда была старше, опытнее, то представляла бы нешуточную опасность, но так она теряла энергию напрасно, превращая ее не в заклятия, а в ненависть.
Гланер упрекал себя за то, что сразу не раскусил девочку. Ведь вела себя подозрительно, заигрывала целенаправленно с ним, так старалась привлечь внимание. И ведь сразу почувствовал к ней интерес, сразу она ему кого-то напомнила. Теперь-то в свете светляка и разрывающихся огненных шаров, и ее признания все стало на свои места. Она же на брата похожа, хоть и глаза другие.
Малолетка еще, безрассудная, не сознающая в полной мере своих возможностей. Шары, конечно, мощные, как у Доновера, только целиться не умеет. И не додумается другие, более действенные заклинания сплести. Будь у него такой же дар, как у нее, он бы сумел с толком использовать бурлящую в жилах силу. Сколько же она ее копила?
А почему бы и не забрать? Вот вернется Стеша, и они вместе попробуют наполнить жизненной энергией девчонки не утробу демона, а накопитель. Кстати, один, кажется, на шее у нее болтается. Или это артефакт?
Но Стеша сейчас занята – устраивает небольшой переполох среди собрания. Он специально ее долго не кормил, чтобы в ее чрево угодило больше жертв: и городской глава, и Верховный судья, и министры, и, быть может, даже королевские фаворитки. Хотелось бы, чтобы в их компании оказалась и августейшая чета, король должен появиться с минуты на минуту: по традиции он приезжает к полуночи. Стеше даны были четкие указания: короля – в первую очередь.
Даже если его величество ускользнет, Гланер переживать не станет – Стеша поголодает недельку и прикончит его. А в Тордехеше и так разразятся хаос и неразбериха. Аваринцы будут довольны.
Байда начинала нервировать, становилась опасной – будь они в чистом поле, он бы позволил ей с четверть часа развлечься, а так ее магия привлекала слишком много ненужного внимания. Ее необходимо утихомирить. А сила… Тяжело это, все же убивать проще. И надежнее. Враг без силы – тоже враг.
То, что сначала умиляет своей наивностью, потом раздражает.
Гланер обернулся. Теперь он был быстрее, и Байда не могла причинить ему ощутимого вреда.
Метаморф тенью метнулся по двору и оказался за ее спиной. Байда не успела отреагировать и упала, придавленная весом животного. Спасли сила и айг, заставившие Гланера отпрянуть, со злобным рычанием дуя на лапы. На память о его прикосновении остались царапины.
Воспользовавшись моментом, Байда, пошатываясь, встала, расставив ноги на ширину плеч и разведя руки. Мысленно она разрешила айгу вселиться в себя, на всякий случай попрощавшись со своей сущностью. Накопленные силы практически иссякли, а враг был все еще жив. У нее не осталось выбора.
