Слух о разочарованности Тосканини достиг ушей Дэвида
Сарноффа, основателя «Radio Corporation of America»[8]
(RCA), которая владела также «National Broadcasting Company»[9]
(NBC) и компанией «Victor Records». Родившийся в России, вечно пожевывавший
сигару и питавший почтительное уважение к высокой культуре, Сарнофф мгновенно учуял
новую возможность. Она направил к Тосканини зятя Яши Хейфеца, Сэмюэла Чотзиноффа,
чтобы тот предложил маэстро оркестр NBC, состоявший из лучших музыкантов
Америки. Маэстро было предложено 40000 долларов за двенадцать концертов в год - в четыре раза больше, чем платил
Филармонический. А рояльти от за грамзаписей, если их не расходовать попусту,
хватило бы на безбедную жизнь и его внукам. Тосканини подписал контракт, не сходя
с места.
Его возвращение в Америку предварялось гиперболами,
достойными Второго Пришествия (впрочем, для Тосканини оно было третьим).
Проведенный журналом «Форчун» опрос общественного мнения показал, что имя
Тосканини известно двум из пяти американцев. Сарнофф представил его в эфире как
«величайшего дирижера мира». Двадцать миллионов американцев слушали по радио
его первый в новой должности рождественский концерт 1937 года, состоявший из Кончерто
гроссо ре-диез Вивальди, моцартовской Симфонии № 40 соль-минор и Первой симфонии Брамса. Тосканини вызывали на поклоны семь
раз. Музыкальных критиков точно громом поразило. «Нью-Йорк Таймс» назвала
Тосканини «вершиной дирижерского искусства». «Трибюн» объявила о достижении
«пика беспримерного массового успеха». Чотзинофф проинформировал читателей
«Космополитена», что Тосканини является «верховным» интерпретатором музыки
каждого из народов - Бетховена и
Вагнера у немцев, Гайдна, Моцарта и Шуберта у австрийцев, всех подряд у
итальянцев, Дебюсси у французов и Элгара у англичан. Это единственный дирижер,
услышать которого стремится каждый, -
то были именно те слова, которые Сарнофф стремился довести до сведения всех и
каждого.
Когда после Перл-Харбора Америка вступила в войну,
антифашизм Тосканини обратил его в национального героя. «Ваша дирижерская
палочка, - сказал
президент Рузвельт, - с не имеющим себе
равных красноречием говорит от имени всех отчаявшихся и угнетенных». Теперь все
называли его «Маэстро» - как будто
других уже и не было. «Он совершенно искренне считает себя не только
величайшим, но и единственным приличным дирижером мира»[16] - отметил музыкальный директор «RCA Victor»
Чарльз О’Коннел, сам временами встававший за дирижерский пульт.
«Сидя так близко к Тосканини, -
писал игравший у него первую скрипку Уильям Примроуз, - ...я безоговорочно верил: все, что он делает, неоспоримо. Но
после того, как я покинул оркестр и послушал его из зала, веры этой у меня
поубавилось»[17]. «На самом деле, записываться Тосканини не любил, - писал еще один скрипач, Милтон Кэйтимс. - Он не проявлял видимого интереса к
связанным с грамзаписями проблемам и редко заходил, если вообще заходил, в
аппаратную, чтобы послушать результат. Однако он хорошо сознавал отличия в
качестве звучания, существовавшие между ним и другими дирижерами.»[18]
При всей первоклассности Тосканини его грамзаписям вредила
акустика тесной «Студии 8» NBC, разрушавшая филигранность тембров и подчеркивавшая
то, что Фуртвенглер не без жестокости охарактеризовал как «неприятный блеск»
американского оркестрового звука. «Эмоциональная приподнятость, - писал композитор Вёрджил Томсон, одинокий
скептик критической клаки, - вот
эстетическая сущность тосканиниевской концепции музыкального исполнения».
Однако даже Томсон признавал, что исполнение его «гипнотизирует».[19]
Сарнофф распорядился: «все грамзаписи Тосканини, независимо
от каких бы то ни было обязательств перед другими артистами и любых
соображений, связанных с оповещениями, рекламой, распределением и тому
подобным, должны поступать в продажу по прошествии тридцати дней».[30] Вся
компания работала на то, чтобы вознести образ неукротимого Тосканини на сколь
возможно большую высоту. Болтливый О’Коннел, рассердивший Маэстро тем, что
восхвалял его недостаточно усердно, был уволен по приказу Сарноффа и больше
никогда никакой работы не получил. Сарнофф и сам ощутил себя высеченным, когда
Тосканини, узнав, что его оркестр выступал в концертах классической популярной
музыки, отказался в дальнейшем дирижировать в NBC. Сарнофф, предложив ему
огромные деньги, уговорил Тосканини записаться с великолепным Филадельфийским
оркестром. Тосканини согласился, а затем наложил вето на выход грамзаписи в
свет. Когда Стоковский победил в ожесточенной борьбе за право первого
исполнения в США «Ленинградской симфонии» Шостаковича, Тосканини заставил
Сарноффа отнять у него это сочинение и передать таковое ему первому маэстро
мира радио. Для него и абсолютизм никогда не был достаточным. Выступая в «Карнеги-холле»
в одном концерте со своим зятем Владимиром Горовицем, он собрал 10 миллионов долларов
в облигациях военного займа - и еще
миллион во время антракта, устроив аукцион, на котором была продана его
оркестровка «Звездно-полосатого флага». В День победы Тосканини продирижировал
национальной «Симфонией Победы». А 18 марта 1948-го дал первый в Америке
телевизионный концерт симфонической музыки.
