Когда Алуард вернулся в Лондон, его вызвал к себе Андри:
«Мне только что позвонил Караян. Он хочет, чтобы вы принимали участие во всех
его записях». Алуард, наполовину англичанин, наполовину немецкий еврей, был кладезем
детальных знаний и ходивших по индустрии слухов и установил с Караяном близкие
отношения, оказавшиеся для классического отделения компании особенно полезными,
когда в 1979-м, после долгого расточительства Рида, EMI, наконец, с ним
рассталась. Как только разразился кризис, Андри послал Алуарда к Караяну с
известием, что EMI не сможет записать давно лелеемую ею и дирижером «Тоску».
«Ну, это мы еще посмотрим» – запальчиво ответил известный своей склонностью к
сутяжничеству Караян. И подумав пару секунд, спросил у Алуарда: «А что если
моей следующей записью в EMI будут “Времена года” Вивальди с участием Анне-Софи
Муттер?». Это сочетание старого мастера и юной немки, исполняющих безоговорочный
хит, позволило EMI продать миллион грампластинок, а Алуарда оставило при
впечатлении, что хитрый маэстро разбирается в бизнесе грамзаписи лучше, чем
любой из его непосредственных начальников[50].
Впрочем, всякого, кто думал, что может с уверенностью
положиться на Караяна, ждала большая беда. «Он никогда не забывал проявлений
неуважения к нему» – говорит сопрано Биргит Нильсон[51]. Эмиль Юккер,
десятилетиями делавший за него грязную работу, был уничтожен многомиллионным
иском Караяна. Услышав, что во время одного из его концертов Юккера хватил
удар, Караян сказал: «Люди, которые выступают против меня, добром не кончают»
(он хвастался также, что поймал Розенгартена на воровстве рояльти и тот
заплатил ему огромную сумму, чтобы уладить дело по-тихому, – утверждение, яростно
отрицавшееся наследниками хозяина «Decca»[52]).
Чем больше записей делал Караян, тем больше он их продавал,
и тем сильнее настраивал против себя критиков. Даже «Граммофон» с трудом
отыскал слова похвалы для его четвертого и пятого бетховенских циклов,
музыканты же ворчали, что гладенький перфекционизм Караяна попросту скучен,
хотя вслух об этом говорили лишь очень немногие. Одно из таких исключений
составлял вольнодумный Рихтер, избегавший Караяна после осложнений, которые возникли
при записи Тройного концерта Бетховена, когда дирижер отказал ему в просьбе
повторить часть записи, – по той причине, что нужно было позировать для
фотографий. «Ужасная запись, – писал Рихтер, – я
полностью отказываюсь от нее… И что за тошнотворная фотография – он, принявший
изящную позу, и мы трое, ухмыляющиеся, как идиоты»[53]. Картинка, вполне
определяющая ту эпоху, эпоху порабощенности классической грамзаписи в пору расцвета
Караяна.
Последние из сформировавших эту индустрию людей уходили в
печали или в позоре. В марте 1975-го «Decca» уволила Гордона Парри, обвиненного
в злоупотреблении денежными средствами. «После того, как Калшоу покинул
“Decca”, твердой руки в компании не осталось, и склонность Гордона к эксцессам
взяла над ним верх» – говорит Кристофер Маллисон. «Он набрасывался на меня во
время сеансов записи, а это непозволительно» – говорит Кристофер Рейберн.
Создатель «Decca Sound» нашел работу консультанта по звуку в Королевском
оперном театре, в «Ковент-Гардене». Через несколько месяцев его уволили и
оттуда, и он оставался безработным, пока один из причастных к торговле одеждой
друзей, не подыскал ему место в закроечном цеху. «Я снова член большой команды,
– веселился Парри, – а таким я всегда и считал себя в “Decca”»[54]. Гость, который
заглянул в его домик, стоявший в безликом восточном районе Лондона, обратил
внимание на отсутствие проигрывателя. Смерть Парри в феврале 2003-го прошла не
замеченной британской прессой.
Розенгартен до последней минуты держал бразды правления в
своих руках, никогда не забывая о необходимости достижения практического
результата. Он говорил продюсерам, что они не должны скупиться на расходы,
благо оплачивал эти расходы Лондон, – жалование, которое продюсеры получали от
Цюриха, было мизерным. В середине 1970-х продюсер «Decca» получал 100 фунтов в месяц, но при этом занимал в опере место, стоящее 36 фунтов[55], путешествовал первым
классом и останавливался в пятизвездных отелях.
