-А-лекс! А-лекс! А-лекс!
Алекс открыл глаза. Он лежал в большом деревянном ящике у входа в зоопарк.
Столпившиеся вокруг люди наперебой выкрикивали его имя. Фоторепортеры устроили настоящую свалку, пытаясь занять лучшую позицию. Их камеры поочередно фокусировались то на толпе, то на ящике со львом.
Одна из журналисток, стоящая поблизости, говорила в микрофон:
«Случившееся сегодня ночью на Большом Центральном вокзале лишний раз подтверждает то, что годами пытались доказать защитники прав животных. Животные не могут оставаться в неволе. Теперь они будут отправлены в их естественную среду обитания, где обретут желанную свободу».
Алекс застонал. У него раскалывалась голова.
– Помогите... – начал он.
– Он проснулся! Проснулся! – раздались взволнованные голоса.
В Алекса одновременно воткнулось около двадцати пяти дротиков со снотворным.
И все опять погрузилось во мрак.
Когда Алекс очнулся, его все еще окружала непроглядная тьма.
– Ооо, моя голова, – простонал он, протирая глаза лапами.
Пошатываясь, он поднялся на ноги. Но не сделав и двух шагов, уперся во что-то.
Ощупью передвигаясь в темноте, он обнаружил вокруг себя четыре стены... и запаниковал.
– Ааа! Ящик! Ящик! Я в ящике! Меня везут в другой зоопарк! Но они не могут этого сделать! Они просто не могут перевести меня... Только не меня, не Алекса!
Испуганный, он царапал когтями деревянные стенки ящика.
– Я не могу дышать! Не могу дышать! Темнота сгущается... Не могу дышать! Стены давят на меня!
Алекс обхватил себя лапами и начал кататься по полу.
– Так одиноко. Мне так одиноко, – хныкал он.
Вдруг еще одна пара глаз появилась во мраке.
– Алекс? Ты здесь?
Это был голос Марти.
– Марти? – заорал Алекс.
– Да. Говори со мной, приятель!
Алекс почувствовал, как на него накатилась волна облегчения:
– Марти! Ты здесь!
– Что происходит? Ты в порядке?
Алекс глубоко вздохнул:
– Да, в порядке. Но мне все это совсем не нравится, Марти.
– Алекс? Марти? Это вы? – донесся голос из ящика откуда-то снизу.
– Глория! Ты тоже здесь?
– Глория? Как я люблю твой голос! – воскликнул Марти.
Глория осмотрелась.
– Что происходит?
– Мы в ящиках, – проинформировал ее Алекс.
– Боже правый!
– Сон определенно утомляет меня, – вздохнул четвертый голос где-то слева от нее.
– Это Мелман? – воскликнул Марти.
– Мелман! – Алекс был вне себя от радости.
– Мелман, ты в порядке? – спросила Глория.
– Да. Нет. Хорошо, – Мелман потянулся. – Я частенько засыпаю в барокамере.
– Мелман, ты не в барокамере, – сказал Алекс.
– На рентгене? – с надеждой в голосе отозвался Мелман.
– Нет, не на рентгене. Нас переводят. В другой зоопарк!
Мелман вытаращил глаза.
– Переводят? – он аж задохнулся от возмущения. – О нет! Нет, нет! Меня нельзя переводить. Я записан к доктору Голдбергу на пять часов. Мне нужно выполнять все предписания. Другой зоопарк не сможет оплатить мое лечение! И я не собираюсь ложиться в больницу...
Голос Мелмана перешел в сдавленный писк.
– Мелман! Успокойся, Мелман! – закричала Глория.
– Не принимай все так близко к сердцу, – добавил Марти с уверенностью, которой он совсем не чувствовал. – У нас все будет хорошо. Все будет в шоколаде!
– В шоколаде?! – взъярился Алекс. – Да из-за тебя мы по уши вляпались!
У зебры сузились глаза:
– Из-за меня? Что-то я не понимаю, в чем тут моя вина...
– Ты шутишь, да, Марти? – голос Глории был ледяным.
Алекс заскрежетал зубами:
– Ты! Ты разозлил людей! Ты укусил руку, из которой мы ели! «Я не знаю, кто я! Я не знаю, кто я! Чтобы найти себя, мне нужно попасть на волю!» О, ради Бога!
– Я ведь не просил вас идти за мной, – защищался Марти.
– А ведь он прав, – поддакнул жираф.
– ЧТО? – Алекс был вне себя.
Мелман пожал плечами:
– Я говорил, что нам нужно остаться в зоопарке, но вы, ребята...
– Мелман, лучше молчи. Не кто иной, как ты, подал ему эту бредовую идею!
– Алекс, – строго сказала Глория. – Пожалуйста, не впутывай сюда Мелмана.
– Спасибо, Глория, – жираф воспрял духом. – Да, Алекс, это не по моей вине нас переводят...
– Заткнись, Мелман, – в свою очередь не выдержала Глория. – Меня укачивает. Никого больше не тошнит?
– Меня тошнит, – отозвался жираф с готовностью.
