— Охотно! — сказала она. — Добейтесь у его высочества разрешения на мой отъезд, и я отправлюсь сегодня же ночью.
— Хорошо! — промолвил Шавиньи. — Я сделаю все, что в моих силах.
И он пошел к принцу, в то время как мадемуазель де Монпансье направилась к себе.
Вернувшись домой, она села за стол, чтобы поужинать. Хотя беспокойство лишило ее аппетита, она, тем не менее, делала вид, что ест, прислушиваясь к малейшему шуму и беспрестанно поглядывая на дверь, как вдруг ей доложили о визите графа де Таванна, главнокомандующего армией принца де Конде. Граф вошел в комнату и, полагая, что важность дела позволяет ему пренебречь правилами этикета, подошел к принцессе и тихо сказал ей:
— Мы чрезвычайно счастливы, мадемуазель, что именно вы поедете в Орлеан, и господин де Роган сейчас явится сказать вам это от имени его высочества.
И действительно, через несколько минут появился г-н де Роган. Он принес долгожданный приказ, который был принят с великой радостью. В тот же вечер мадемуазель де Монпансье пригласила графа и графиню де Фиески, а также г-жу де Фронтенак сопровождать ее; что же касается г-на де Рогана, то он сам предложил свои услуги. Затем она отдала распоряжения относительно экипажа и необходимых вещей. На другое утро она посетила церковную службу и отправилась обедать в Люксембургский дворец, где герцог Орлеанский, чрезвычайно обрадованный тем, что он выкрутился из этого дела и самому ему при этом не нужно было действовать, объявил, что он уже послал в Орлеан маркиза де Фламарена, чтобы известить власти города о скором прибытии туда мадемуазель де Монпансье.
В час отъезда принцесса пришла проститься с отцом, который сказал ей:
— Поезжайте в Орлеан, моя дорогая дочь! Увидьтесь там с епископом, господином д’Эльбеном, который уведомит вас о положении города; примите также во внимание советы графа де Фиески и графа де Грамона, которые пробыли в Орлеане достаточно долго, чтобы знать, что там следует делать, а главное, чего бы то ни стоило, помешайте королевской армии переправиться через Луару; вот и все, что я хотел вам приказать.
Мадемуазель де Монпансье поклонилась герцогу и поспешно попрощалась с ним, ибо она боялась, что он может взять назад данное им поручение. Однако такой опасности на самом деле не существовало: герцог был чересчур счастлив, что ему удалось отделаться так легко; он дал дочери эскорт из офицера, двух унтер-офицеров, шести гвардейцев и шести швейцарцев и оставался у окна до тех пор, пока мог видеть ее.
На выезде из Шартра мадемуазель де Монпансье увидела г-на де Бофора, который выехал навстречу ей и с этой минуты сопровождал ее, находясь возле дверцы ее кареты. В нескольких льё от Этампа она столкнулась с эскортом из пятисот конников под командой г-на де Валона, генерал-майора армии его высочества. Эскорт состоял из тяжелой кавалерии и легкой конницы. Солдаты легкой конницы поехали впереди, а остальные расположились позади кареты и по ее бокам; но, когда карета выехала на равнины Боса, мадемуазель де Монпансье, стремившаяся показать себя достойной звания главы экспедиции, села верхом и поехала впереди отряда.
Почти сразу же ей представился случай проявить волю. По ее приказу задержали сначала одного курьера, а затем еще двух. Один из них вез письмо от городских чинов Орлеана, извещавшее его королевское высочество, что король уведомил их о том, что этой ночью он ночует в Клери, а оттуда проследует далее и прибудет в Орлеан, куда он заранее послал свой совет.
Нельзя было терять ни минуты, ибо следовало опередить его величество. Так что мадемуазель де Монпансье продолжила путь, останавливаясь лишь на строго необходимое время, и прибыла в Тури, где застала герцога Немурского, который засвидетельствовал ей свою великую радость по поводу ее приезда и заявил ей, что с этого момента военные советы будут проходить только в ее присутствии. И в самом деле, военный совет был собран. Принцесса сказала о том, что ее отец полагал необходимым помешать неприятелю переправиться через Лауру, и в соответствии с его желанием тотчас же были предприняты все надлежащие меры, чтобы воспрепятствовать переправе через реку.
