Гастон Орлеанский издал манифест, призывавший добрых французов присоединиться к нему, чтобы освободить короля из-под влияния Ришельё и сбросить иго ненавистного министра. Дижон остался верен монарху и не открыл ворота его брату. Местные магистраты ответили, что подчиняются только приказам короля. Гастону ничего не оставалось, как идти в Лангедок, и Монморанси захватило водоворотом событий. Он ничуть не обманывался по поводу того, чем рискует, и намеревался, если дела станут совсем плохи, бежать из страны и предложить свои услуги Густаву Адольфу.
Кстати, в апреле 1632 года шведский король нанес в Баварии очередное поражение Тилли, который был смертельно ранен и умер в Ингольштадте. В мае Густаву Адольфу покорились Аугсбург и Мюнхен, а его союзники саксонцы заняли Прагу. Правда, шведские войска так же грабили и разоряли местное население, как и наемные армии, а потому крестьяне, которые сначала поддерживали шведов, видя в них освободителей от габсбургского господства, стали поднимать восстания в тылу, вынудив Густава Адольфа временно прекратить военные действия на юге Германии. К тому же Людовик XIII, встревоженный успехами шведского кузена, прекратил выплачивать ему субсидии, а не менее встревоженный император призвал на помощь ушедшего было на покой генералиссимуса Альбрехта фон Валленштейна. Набрав новые полки, выдающийся полководец взял Прагу, очистил Богемию от саксонцев и двинулся в Баварию, однако, несмотря на тройное превосходство сил, три месяца простоял под Нюрнбергом, занятым шведами.
Снова запахло порохом и во Франции. В конце июля герцог де Монморанси пересмотрел свое решение заменить налоговых чиновников комиссарами, рассчитывая на то, что представители короля в провинциальных Штатах, собравшихся в Пезена, выскажут возмущение. Так и произошло. Тогда он арестовал их вместе с архиепископом Нарбоннским, оставшимся верным королю и кардиналу. 22 июля Штаты Лангедока, якобы в интересах короля, обратились к герцогу за военной защитой. По сути это было объявление гражданской войны. Однако эта инициатива не нашла поддержки у населения. Парламент Тулузы остался верен монарху. Духовенство разделилось: мандский епископ был за короля, а епископы Альби, Лодевы, Юзеса и Сен-Понса призывали города открывать ворота Месье и его армии. Людовику было просто необходимо лично выступить в поход, чтобы подавить бунт в зародыше. Снова собрав в Пикардии и Иль-де-Франс распущенные было по домам войска, он зарегистрировал в Парижском парламенте декларацию об оскорблении величия, распространявшуюся на всех, кто поддержит Гастона Орлеанского, и в середине августа, сопровождаемый всем двором, отправился навстречу брату. Впрочем, предварительно он предложил Месье забыть прошлое, вернуть ему все владения и доходы, если тот распустит войска и исполнит долг верноподданного в течение шести недель.
От Парижа до Лиона примерно 465 километров, оттуда до Тулузы через Монпелье еще 537. Армия продвигалась медленно, а события развивались гораздо быстрее. Маршал Шомберг существенно сэкономил время своему монарху: Людовик еще не добрался до Лиона, когда получил известие, что войска Месье и герцога де Монморанси разбиты 1 сентября под Кастельнодари. Это было даже не сражение, а стычка, напоминавшая рыцарский турнир. У мятежников было три тысячи конников и две тысячи пехоты, по большей части чужеземные наемники, у Шомберга — только 1200 всадников и тысяча пехотинцев, но это была слаженная и дисциплинированная армия. Герцог де Монморанси сражался в первых рядах как настоящий рыцарь, глубоко врезаясь в ряды неприятеля. Он получил более десятка ран, в том числе в лицо, его конь рухнул на землю и придавил собой седока. Королевские офицеры дали ему последний шанс бежать с поля боя: они надеялись, что герцога подберут его солдаты; однако этого не произошло, и пришлось взять герцога в плен. Судьба была несправедлива к Монморанси — он не скончался от ран, что было бы почетной смертью. А вот граф де Море был убит.
На следующий день войскам Шомберга, занявшим Кастельнодари, пришлось снова сразиться с солдатами Гастона, но исход боя был предрешен. Месье отступил в Безье и отправил к брату парламентера, прося помиловать Монморанси.
