Женщины познакомились. Роза застенчиво улыбнулась и тут же быстро вернулась в дом.
— Случилось что-то? — спросила Селма.
Адам нахмурился.
— Сам не понимаю, но Роза действительно ведет себя как-то странно, это совсем не похоже на нее.
— Она знала о нашем приезде?
— Да. Во всяком случае, о том, что я должен приехать. Здесь постоянно бывают люди. Нет, тут что-то другое.
Они поднялись на веранду и вошли в дом, сразу очутившись в просторной, прохладной гостиной. Еще одна дверь гостиной вела на веранду с боковой стороны, откуда открывался изумительный вид на зеленую холмистую долину и горы.
Прошли в комнату для гостей, обставленную так же легко и непритязательно, как и гостиная. На удобной кровати лежало яркое вязаное покрывало. На стене — несколько фотографий тропических животных.
— Я попросил Розу подобрать для тебя какую-нибудь одежду, — сказал Адам и вышел.
Вскоре в дверях показалась Роза с охапкой и положила одежду на кровать.
Владелица этих туалетов явно заботилась больше об удобстве, чем об элегантности, что, впрочем, гостью ничуть не волновало. Чем плохо вынужденной отшельнице походить в простых хлопчатобумажных костюмах, футболках, шортах? Тем более что речь идет о нескольких днях.
Несколько дней наедине с Адамом! От одной мысли об этом становилось не по себе. Селма судорожно вздохнула и закрыла глаза. А когда открыла их, в дверях увидела предмет своих тревожных мыслей.
— Ну, нашла что-нибудь подходящее для себя? — спросил тот, кивнув в сторону кровати, где лежали вещи, принесенные Розой.
— Спасибо. Приятная, удобная одежда.
Мужчина усмехнулся и прокомментировал:
— Хорошо будет гармонировать с китайским нижним бельем.
— Какая разница, — сухо произнесла Селма. — У меня здесь не медовый месяц.
О боже, как такое могло сорваться с языка! Какой фрейдистский поворот сознания заставил ее произнести эти слова?
А собеседник как ни в чем не бывало стоял, привалившись к дверному косяку, — расслабленная поза, руки в карманах. Этакая небрежность самоуверенного мужчины.
— Насколько мне помнится, на тебе было не так уж много одежды, когда ты проводила медовый месяц со мной, — сказал он так, словно в ее жизни с тех пор было, по крайней мере, еще двадцать таких месяцев.
Селма сердито взглянула на него.
— Тебе помнится, а мне нет, — выпалила и тут же поняла, что глупее фразы не придумаешь.
Адам снова усмехнулся, но на этот раз не столько с юмором, сколько с грустью.
— О, — медленно протянул он, — я так думаю, что все ты прекрасно помнишь.
Разумеется, помнит! Ничего не забыла. Они провели тогда три недели на крошечном остове в Карибском море, имея в своем распоряжении весь пляж. Новобрачные ходили в основном в купальниках. Счастливые дни, божественные ночи. Селма тогда так любила этого красивого, сильного, неразговорчивого мужчину, который показывал ей чудеса плотской любви. Тот же самый молчаливый мужчина стоял сейчас перед ней — тот же голос, те же руки, та же неотразимая притягательность стройного, сильного тела. Разве можно забыть их фантастические, волшебные ночи? И эта последняя странная ночь, когда она спала в одной постели с этим человеком, тесно прижавшись к нему во сне. Теперь и это уходит в область воспоминаний. Ей так хотелось снова соединиться с ним, почувствовать прикосновения его рук, которые приводили ее тело в божественное состояние экстаза.
Откуда взять сил, чтобы выдержать эти несколько дней наедине с Симмонсом? Неужели она сможет разговаривать с ним, как ни в чем не бывало, смотреть на него, наблюдать за его движениями, сохраняя при этом спокойствие? Господи, да что же такое с ней творится? Где ее благоразумие, элементарный здравый смысл?
Нет, я не смогу выдержать эту пытку близостью! Не смогу!
