— Я хочу позвонить отцу и попросить его найти возможность передать мне сюда мою одежду и паспорт, — сказала она, пытаясь скрыть непрошеную дрожь в голосе. — Я не хочу оставаться в этом доме больше, чем это необходимо. Не хочу мешать тебе.
— Мы говорили, кажется, о нашем медовом месяце. — Адам отошел от двери и приблизился к смущенной его словами женщине.
— А я говорю о том, что хочу побыстрее выбраться отсюда!
— Неужели эти воспоминания так неприятны тебе?
— Это все было очень давно. — Так хотелось произнести эти слова небрежным тоном, но попытку придется счесть неудачной — в дрожащем голосе скорее угадывалась горечь, нежели наплевательское отношение к предмету разговора.
— Но не настолько давно, чтобы совсем забыть, не так ли? — спросил Адам, не отводя от нее взгляда.
И вдруг Селма увидела в его глазах отражение собственной боли, тоски, горечи, страдания. Она сжала пальцы, удерживая их от дрожи.
— Что ты хочешь сказать этим? Чего ты добиваешься от меня?
— Не знаю. Мне бы, наверное, хотелось услышать, что наш брак был для тебя настоящим вне зависимости от того, что он распался.
У молодой женщины перехватило дыхание. Она находилась в состоянии, близком к шоку.
— Настоящим, а не каким?
— А не видимостью брака или, если угодно, не игрой в супружество, — с чувством произнес Адам.
Глаза Селмы наполнились слезами.
— Как у тебя язык повернулся сказать такое! Как ты смел даже предположить подобное! — Она задыхалась от возмущения.
Адам покачал головой.
— Да не волнуйся, я и не смел ничего предполагать. Мне просто хотелось услышать твое мнение и… — Махнув рукой и не докончив фразы, он зашагал к двери. На пороге обернулся и бросил через плечо: — Я, собственно, приходил, чтобы сказать: если захочешь пить, то Роза приготовила нам напитки на веранде.
Ушел. А Селма, чтобы успокоиться, стала разбирать одежду. Просто безумие позволять себе так распускаться! Нет, надо постараться держать себя в руках и запретить даже думать о том, что когда-то было между ними. Успокойся, контролируй свое поведение, начала уговаривать себя женщина и тут же поморщилась: слова не из ее лексикона, разве подействуют они, разве помогут справиться с самой собой?
Покончив с одеждой, она сделала глубокий вдох, готовясь к встрече с Адамом, и вышла на веранду. Симмонс сидел в плетеном кресле, пил что-то из высокого стакана и читал книгу. Явно не роман, видимо, нечто из области глобальной рыночной стратегии.
Широкая веранда напоминала комнату. Здесь стояла удобная мебель, настольные лампы для чтения и горшки с цветущими растениями. Селма налила себе из кувшина сок и сделала небольшой глоток. Напиток был необычайно вкусным.
— Очень красиво, — сказала она, показывая рукой, держащей стакан, на горы и голубое небо.
— Да, — коротко ответил мужчина, не отрываясь от книги.
Селма продолжала смотреть на покрытые лесом холмы.
— А там что, тоже живут люди?
— Да. Захаживают и сюда.
Женщина облокотилась на перила, разглядывая сад. К своей радости, увидела небольшой, аккуратно возделанный огородик.
— У них здесь растут овощи! — воскликнула она. — Пойду посмотрю, что там такое.
— Можешь пройти в сад вон там. — Адам показал на дальний конец веранды.
Селма спустилась по скрипящим ступенькам и прошла по тропинке к огороду. Вокруг участка стоял забор из тростника, который, очевидно, защищал посадки от лесных пришельцев. Она ходила между рядами салата, горького перца, вьющегося цикория, зеленых бобов, помидоров. Тут же была большая грядка с клубникой. Поразительно!
Через несколько минут, к ее немалому удивлению, к ней присоединился Адам.
— Выглядит неплохо, — прокомментировал он, глядя на ровные, ухоженные грядки.
— О, я бы многое отдала за такой сад у себя дома. Представляешь, иметь под рукой всю эту свежую зелень! — Она провела ладонью по стеблям базилика. — Какой запах!
Адам окинул ее странным взглядом.
— Что такое? — нахмурилась женщина. — Я что-то не то сказала?
— Нет, все в порядке.
— Посмотри, Симмонс, здесь полно спелых ягод. Какая красота! Этот кустик — прямо произведение искусства. Давай соберем немного на десерт.
— Оставь клубнику в покое, — резко произнес Адам.
