— Мы что, уже уходим? Мы же не все еще посмотрели.
Мужчина, не скрывая раздражения, преувеличенно глубоко вздохнул.
— Ну конечно. Ты и рынок. Мне следовало бы помнить об этом.
Настала очередь для ответного раздражения:
— Да, я люблю базары! И, если мне не изменяет память, тебе тоже когда-то нравилось бродить по ним.
— Времена меняются. Сейчас у меня нет времени на то, чтобы болтаться по базарам и умиляться каждой мелочи.
Женщина не собиралась уступать, желая продолжить осмотр.
— Мы что, опаздываем? Неужели какие-то пятнадцать минут что-то решают? Разве раньше ты не любил наши прогулки по провинциальным базарам?
— Не знаю, — бросил хмуро Адам и, повернувшись, пошел в сторону машины.
Что могло вывести его из себя? Адам никогда не был человеком настроения. Однажды он даже высказался в том духе, что, мол, в жизни очень мало вещей, по поводу которых стоит волноваться.
В данную минуту эмоции взяли верх над человеком, умеющим их контролировать. Что-то его явно беспокоило. Впрочем, бывает, что люди делают вид, будто раздражены, когда хотят скрыть какие-то другие чувства. Очевидно, Адаму неприятны напоминания об их общем прошлом. А может быть, ему, так же как и ей, больно вспоминать былое? Вряд ли.
Селма глубоко вздохнула и пошла к машине.
И снова ехали в полном молчании. О чем думает спутник — неизвестно. Вряд ли сейчас он вспоминает то, что ей пришло на память. Они на московском базаре. Прилавки завалены всевозможными грибами. Завораживало многообразие сортов, расцветок и размеров. Глядя с восхищением на все это богатство, Селма заметила вдруг, что муж весело наблюдает за ней.
— Чего ты смеешься?
— Что мне в тебе нравится, так это твой неистребимый энтузиазм. Я еще не встречал человека, который приходил бы в телячий восторг при виде обыкновенного гриба.
Юная супруга тогда обиделась, а Адам расхохотался. Сильные и в то же время нежные руки схватили ее в охапку — к немалому удовольствию базарного люда.
— И не вздумай меняться! — шепотом приказал он.
А теперь сидит и молчит. Ну вспомни о поездке в Москву и посмотри — я почти буквально выполнила твой приказ.
Они ехали по дороге, пролегавшей по необычайно живописной местности, — зеленым холмам и долинам. По мере их продвижения вверх воздух становился прохладнее, движение по дороге слабее, а деревни меньше. Теперь за окном машины мелькали зеленые заросли влажного сумрачного леса. Неба почти не было видно, так как огромные кроны деревьев образовали над дорогой своеобразный купол.
— Сколько еще нам ехать? — спросила Селма, уставшая от долгой тряской дороги.
— Минут двадцать.
— Ну и глушь. Твоим друзьям не одиноко здесь жить?
— Не думаю. Они постоянно заняты чем-нибудь. Здесь часто бывают студенты из университета, экологи. Тейлоры вовсе не затворники, поверь мне.
Интересно, что это за место, где живут Тейлоры? Видимо, что-то вроде примитивного исследовательского центра. Водопровода, наверное, нет. Придется мыться в реке, готовить на костре… Ну что ж, в жизни надо все попробовать!
— Какой у них дом? — спросила Селма. — Без света, без воды?
— У них есть генератор и электронасос, который качает воду из колодца. Как это ни странно, там вполне цивилизованные условия жизни. Я уверен, что место тебе понравится.
Понятно. Значит, мытье в реке и керосиновые лампы отменяются. Уже хорошо.
Неожиданно лес расступился, открыв голубое небо, яркое солнце и просторную площадку впереди. Посреди этой красоты на сваях стоял большой деревянный дом с крышей из пальмовых листьев, окруженный с трех сторон открытой верандой. К нему примыкал сад, в котором росли высокие деревья, кусты, осыпанные цветами, — буйство красок.
Это было как чудо — оазис солнца и цветов посреди темного густого леса. Да, просто невозможно не влюбиться в такое место.
Когда машина подъехала к подъезду, садовник обрезал кусты. Увидев гостей, он выпрямился, поприветствовал их улыбкой и снова принялся за работу.
— Его зовут Ахмед, — сказал Адам. — Он муж Розы, домоправительницы.
Из дома вышла худенькая женщина, спустилась по ступенькам веранды. Адам поздоровался с ней. Та ответила на приветствие, но как-то поспешно. И вообще домоправительница выглядела испуганной.
