– Придержите язык! – предупредил лорд Мейз. Мистер Стэссарт ответил лорду насмешливым поклоном:
– Простите мою оплошность, милорд. Я искренне раскаиваюсь.
Лорд Мейз презрительно хмыкнул.
– При всем том, что он – шут гороховый, мистер Стэссарт говорит сущую правду.
– Шут гороховый? Вы оскорбляете меня, милорд. У меня утонченный вкус и, может быть, несколько причудливая манера одеваться. Но я не шут гороховый!
Лорд Мейз игнорировал негодующий выпад мистера Стэссарта.
– Когда я свалил Стэссарта с ног, кузина Агнес напала на меня с самыми невероятными обвинениями. Она сказала, что я практически убил больного человека, и сейчас же положила голову Стэссарта себе на колени. Люсинда, клянусь, я никогда не был настолько растерян, как тогда, когда меня выставили здесь убийцей и преступником.
– Ни за что не поверю! – сказала Люсинда, с трудом представляя описанную ей сцену.
– Чем скорее вы выдворите этого парня из дома, тем лучше для вас, – заметил лорд Мейз.
– В самом деле! Ферди, я как раз собиралась сказать вам, и теперь могу сделать это с еще большим удовольствием. Я вышвыриваю вас вон, Ферди! Лорд Мейз уговорил лорда Левайна приютить вас. Как именно он станет вас защищать от ваших преследователей – уже ваша забота, а я умываю руки!
Оскорбленный Ферди передернул повязку, на которой покоилась рука.
– Я не стану держать на вас обиды за ваше зло, кузина. Я понимаю: вы устали. Такой чрезмерной нервозностью отличаются истинно красивые натуры.
– Позволите помочь ему убраться, Люсинда? – потирая руки, спросил лорд Мейз.
– Будьте любезны, – ответила Люсинда.
Ферди отступил на шаг, оставив некоторое расстояние между собой и лордом Мейзом.
– Я немедленно удаляюсь, – поспешил сообщить он. – Однако есть некоторые затруднения. Мои карманы совершенно пусты. У меня нет денег даже на то, чтобы нанять извозчика. Дражайшая кузина, осмелюсь ли я попросить у вас в долг?
– Сколько вам нужно, Ферди? – спокойно спросила Люсинда, и странная улыбка тронула ее губы.
– Несколько сот фунтов. Это все, чего мне недостает. Смею заметить, я едва сведу концы с концами на эту ничтожную сумму.
Люсинда обратила взгляд к лорду Мейзу.
– Что скажете, милорд? Дать ли Ферди то, чего ему так недостает?
Лорд Мейз некоторое время, нахмурясь, смотрел на Ферди – а затем его лицо прояснилось. Он отрывисто рассмеялся.
– Если соблаговолите, у меня нет возражений, поскольку эта просьба вполне резонна.
– В вас есть чертовски много скрытых достоинств, Мейз. Я не ожидал, что вы будете так милы, – почти дружелюбно произнес Ферди.
Люсинда пошла к двери позвать дворецкого. Она тихо изложила ему просьбу. Дворецкий кивнул и полез в свой карман. Он достал несколько фунтовых банкнот и несколько монет. Люсинда взяла столько, сколько сочла нужным, поблагодарила дворецкого и обернулась к кузену. Она протянула кузену деньги, и его рука автоматически вытянулась, чтобы взять их.
– Вот вам, Ферди, – стоимость проезда на извозчике. Я дарю вам это. Надеюсь, я полностью удовлетворила вашу просьбу, – жизнерадостно сообщила она. И отсыпала деньги в его протянутую руку.
Ферди в недоумении посмотрел на то, что было в его руке, затем поднял голову и улыбнулся.
– Очень любопытно. Но давайте закончим эту игру, дорогая кузина. Значит, вы не дадите приличной суммы?
Люсинда изумленно подняла брови.
– Ферди, вы жаловались, что у вас нет денег на извозчика. Я дала вам их. Разве я не сделала то, чего вы просили?
Лицо Ферди ожесточилось. Ему очень хотелось бросить жалкую сумму, которую ему выдали, но не в его натуре было бросать деньги – кроме как на картежный стол.
– Теперь мне понятно, за кого меня здесь держат. Вы еще припомните этот день, моя дорогая леди.
– Вы угрожаете леди Мейз? – громовым голосом проговорил лорд Мейз. Он не двинулся с места, но его вид внушал опасения. – Если до меня дойдет хоть один слух о ваших происках, я достану вас, Стэссарт. И тогда мы посмотрим, каков вы герой без женских юбок, за которые вечно прячетесь!
И без того бледное лицо Ферди побелело еще более. Выражение лица лорда Мейза было угрожающим. Ферди моментально вспомнил о победах Мейза на боксерских рингах. Он помнил силу его удара, который сегодня свалил его с ног. Его инстинктивное чувство самосохранения было обострено до предела. Ферди начал отступать к двери.
