- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - произнёс он.
Соня дотянулась до его губ пальцами, предварительно смочив их слюной, и он долго не отпускал их, страстно облизывая. Они рисковали каждую секунду, проведённую у изгороди, и Тадеуш опомнился первым.
- Всё исполню, - пообещал он возлюбленной на прощанье. - Иди. Тебе нельзя здесь больше оставаться. И осторожней. К земле пригибайся.
Последним предостережением он снабдил Соню, памятуя неудачливого Никодима. Но дикарка только легкомысленно отмахнулась и исчезла из виду. Да так ловко, что даже он, предположительно зная, где она пробирается, не наблюдал ни шевеления полыни, ни вспорхнувших испуганных птиц.
Когда он вернулся к взрослым, пан Адам с гостем продолжали чаёвничать, но разговор уже скатился к обычным пустякам. Пан Волдырь советовал привязывать особо буйным представителям школьной молодёжи гири к ногам. Отец соглашался с ним, с одной оговоркой: это должно решаться совместно с педсоветом школы. Для придания делу законности. Тадеушу не составило труда вызваться к ним в слуги:
- Папа, тебе ещё чайку плеснуть?
- Давай. И себе плесни тоже.
- А вам, пан Волдырь?
- Нет, он уже уходит.
До темноты оставалось совсем немного.
Глава 10
Тадеуш впервые перебрался через забор сам, без помощи Кирея. Тот новенький, что давеча сладко дремал, нарушая инструкции, сунулся, было, к хозяину с нравоучениями, но в виду неопытности получил достойную отповедь.
- Ты мне ещё указывать будешь, дрянь, - разозлился на него панёнок для виду. - Твоё дело — дыру стеречь, а не хозяйского сына. У меня важное задание.
С этими словами он вскарабкался по сетке наверх и спрыгнул в мягкие заросли полыни, где его уже с нетерпением ждали.
Соня приложила палец к губам, как будто он сам не понимал, что шуметь в их ситуации нет необходимости. Она позволила ему лишь мимолётно обнять её ради соблюдения приличий, а потом достала откуда-то ленточку и показала жестами, что с её помощью рыцарю следует повязать глаза. Чтобы дорогу не запомнил, значит. Тадеуш не противился, но лёгкая досада кольнула в сердце — выходит, что не доверяют ему Сонины соплеменники.
Однако, едва они тронулись в путь, как пустые обиды покинули его. Чувство эйфории вытеснило все остальные. Они шли с Соней, взявшись за руки, через лес, и каждый шаг отдавался в его груди радостным перестуком. Он не имел ни малейшего представления, куда она его ведёт и зачем, но ему было решительно всё равно. Лишь бы с ней. Хоть на какое-то время. А там — пусть они его целиком закуют в железо. Не страшно.
По небу величаво плыл гордый Задурн, наполовину скрытый облаками, практически не освещала им путь, но Соня шла уверенно, не спотыкаясь, словно её глаза могли видеть в темноте. Тадеуш покорно волочился за ней, полностью доверившись своей проводнице и любовнице. Чтобы отвлекать себя от усталости, которая навалилась на его нетренированное тело практически сразу, он стал считать в уме. Досчитал до трехсот, сбился и начал всё снова. Так повторилось несколько раз, пока их путь, казавшийся уже бесконечным, неожиданно завершился.
Когда повязка была снята с его глаз Сониной ласковой рукой, он увидел, что они находятся на краю лесной опушки, посередине которой, вокруг огромного костра, собралась несметная толпа. Человек сто, наверное. А то и все двести. Если, конечно, это слово, «человек», применимо к дикарям. Ярко-оранжевые языки пламени устремлялись высоко в небо, смешиваясь искрами со звёздами.
Они присели вдвоём на бревно, как ему показалось, незамеченными, и стали наблюдать за событиями.
Похоже, дикари играли в какие-то свои игры, смысла которых Тадеуш уловить не мог. Они напоминали ему то салочки, то прятки. Правда, с какими-то более сложными правилами. Победителей от проигравших можно было отличить лишь по ликующим крикам или рёвам разочарования. Спросить же, в чём суть, было не у кого. Соня радостно хлопала в ладоши и толкала Тадеуша в бок локтем. Ему не оставалось ничего другого, как делать вид, что он тоже является полноценным участником действа.
Затем рисунок событий резко поменялся. Игроки разбежались, а к костру выскочила молодая женщина-дикарка. Круг зрителей раздвинулся, освобождая для неё место. Она стала совершать некие соблазнительные движения бёдрами, подбегала к мужчинам, поворачиваясь к ним трясущимся задом, и те благодушно шлёпали её по ягодицам. Дело шло к тому, что она вот-вот окажется прямо у носа новоявленного дикаря Тадеуша. Придумать стратегию поведения он, однако, не успел.
