После того как я научился хорошо плавать, мы с друзьями стали втайне посещать подлодки. Вставив в рот трубочки из стеблей камыша, мы заплывали на середину реки и ныряли так, чтобы нас не было видно, а затем всплывали рядом с пришвартованными подлодками. С корпуса лодок на веревках свешивались большие деревянные клетки, мутная речная вода омывала их, кружилась вокруг решеток. Внутри мы видели многочисленных крестьянских детей. Их землистого цвета тела были обнажены, они плавали, словно рыбы, тонкие руки и ноги ловко пронзали воду, а в солнечных лучах, проникающих сквозь илистую воду, их кожа казалась светящейся. Мы сильно удивились, когда поняли, что эти клетки были чем-то вроде ясель и детского сада для крестьянских детей.
Предводителем в нашей компании был мальчик на несколько лет старше меня.
— Нашли чему удивляться, — сказал он с пренебрежением. — Спорим, в заплыве на скорость мы их уделаем?
Мы собрались около одной из клеток и спросили у находившихся там детей:
— Вы когда-нибудь видели автомобиль?
Дети перестали плавать и сгрудились около решетки напротив нас. Их лица ничего не выражали, как у пластмассовых игрушечных зверей. Меня немного разочаровало, когда я увидел, что у них не было ни чешуи, ни плавников. Но по-прежнему непонятным оставалось то, как им удавалось проводить под водой столько времени без камышовых трубочек для дыхания.
Наконец, на лице одного из крестьянских мальчишек появилось выражение любопытства.
— Автомобиль? Что это такое? — проговорил он почти шепотом. Мне он напомнил какое-то чудовище из манги.
— Ха! Я так и знал! — сказал довольным голосом наш лидер. — На свете столько разных машин! «Хонда», «Тойота», «Форд», «Бьюик»… а, еще БМВ и «Мерседес»!
— Мы не знаем, о чем вы говорите, — неуверенно признался крестьянский мальчик. — Но мы видели много разной рыбы. Есть красные карпы, золотые карпы, черные карпы, осетры, а еще белые лещи и амурские лещи!
Теперь уже забеспокоились мы. Оглядевшись по сторонам, мы не заметили никакой рыбы. Учителя говорили нам, что вся рыба в Янцзы давно вымерла, и, возможно, крестьянские дети пытались обмануть нас? Где они могли увидеть всю эту рыбу?
— Мне кажется, они потом действительно превратятся в каких-то других существ, непохожих на нас, — пробормотал наш вожак.
Крестьянские дети с удивлением посмотрели на него, а затем продолжили бесцельно плавать в своей клетке, словно таким образом пытались от нас отделаться.
— Вы превратитесь в рыб? — спросил я.
— Нет.
— Кем же тогда вы станете?
— Не знаем. Но вы можете спросить у наших мам и пап, когда они вернутся с работы.
Я думал о том, что им приходилось жить под водой, вдали от своих полей и садов, вдали от суши, в то время как мы жили на берегу. Это все равно что сравнивать рыб и креветок с коровами и овцами. Неужели таково будущее?
Мы делали вид, что они нас интересуют, и пытались поиграть немного с крестьянскими детьми, но у нас ничего не вышло. Они не знали ни одной из известных нам игр, к тому же нас разделяли прутья клетки. Потом все эти попытки нам наскучили. В полумраке среди извивающихся в воде водорослей мы оказались во власти неведомого ужаса. И когда наш лидер скомандовал всплывать наверх, мы были рады вернуться в нашу реальность.
Крестьянским детям нравилось оставаться под водой. Пусть остаются.
Когда мы всплыли, наши сердца бешено стучали. Со всех сторон нас окружали огромные пришвартованные подлодки, напоминавшие молчаливых волков, притаившихся в воде. Как только что выпавший снег, их мрачные грубо сколоченные корпуса отражали такой яркий солнечный свет, что мы поневоле сощурились. На поверхности тоже не было рыбы, мимо нас проплывали только трупы крыс и тараканов, а в густых слоях ряски увязли бесчисленные сломанные зарядки для телефонов, компьютерные клавиатуры, а также бутылки из-под газировки, пластиковые пакеты и прочий мусор. Запах, исходивший от буроватой воды, был почти невыносимым, повсюду летали стаи мух с переливающимися в солнечном свете зелеными головками.
По правде говоря, это было такое незабываемое, завораживающее зрелище, что мы еще какое-то время оставались там, в воде, и нас даже посетила мысль, что ради этого всего и приплыли сюда подводные лодки. После долгой одиссеи у них сформировалась своя уникальная система ценностей и особое чувство прекрасного. Крестьянские женщины занимались на борту лодок своими делами и даже не смотрели вниз на воду. Они варили рис и готовили еду в той самой вонючей воде, в которой бултыхались мы; любой городской житель умер бы от бактерий, если бы попробовал эту пищу, но с ними все было хорошо.
