— Может, вам лучше выстрелить в стену, видите, вон туда? И тогда кот воспользуется стрелой как ступенькой, чтобы спуститься вниз… и вы сможете поймать его.
А затем он добавил уже шепотом:
— А может, и нет.
Женщина внимательно посмотрела на него.
— Вы не хотите, чтобы я убивала кота?
Перучо на мгновение засомневался. Нормальный гражданин поддержал бы убийство кота и даже пригрозил бы уборщице за то, что та не выполняла свои обязанности.
Вместо этого он ответил:
— Нет.
— Вы уверены?
— Никто не должен умирать просто так, по указке.
Женщина с луком улыбнулась и сняла свою шляпу. У нее не было правого уха, как у демона в книгах сестры Ассумпции Ардебол. Она внимательно посмотрела на него. Перучо почувствовал, как его тело охватила дрожь.
— Вы пойдете со мной? — спросила женщина с луком.
— Да.
Ощущение, что он оказался внутри сочиненной им же самим истории, пересилило страх.
Перучо шел за своей провожатой по узким улочкам, пока они не привели его еще к одной двери, почти невидимой среди теней. Он вошел внутрь и, увидев, что там находилось, не мог поверить своим глазам…
…старинная типография, полностью функционировавшая, в которой находились все печатные станки, начиная со времени зарождения книгопечатания! Несколько человек занимались изготовлением кустарной бумаги. Там даже был монах-переписчик, которого называли «La Moreneta»[64]. Настоящий живой монах, занимавшийся копированием документов в 1975 году!
Очевидно, что эта мастерская работала подпольно. Окна были маленькими, с тусклыми стеклами, а стены устроены так, чтобы поглощать любые звуки. Такое секретное место теперь можно было отыскать только в районе Эль Раваль. Все помещение было погружено в полумрак, что одновременно внушало и тревогу, и чувство защищенности.
А потом Перучо заметил «el bombín». Он ходил между усердно работающими людьми, но вел себя иначе, был совсем не таким, каким привык его видеть Перучо. Вместо того чтобы выискивать нарушения и мелкие недочеты, он казался совершенно расслабленным. Даже счастливым. Он производил впечатление абсолютно другого человека.
— А! Перучо, рад видеть вас! — сказал он по-каталонски. Перучо не знал, что «el bombín» свободно владел его родным языком. — Идите, идите же сюда! Вам не нужно ни о чем переживать. Просто посмотрите на эту чудесную бумагу, которую здесь изготавливают. Но расслабляться особенно некогда, наша команда писателей хочет задать вам ряд вопросов.
— Это он? — спросила женщина в очках. На ней было платье необычного зеленого оттенка.
— Да! Позвольте познакомить вас: Жоан Перучо, это Роза Фабрегат, одна из наших самых талантливых писателей.
— Писатели…
Перучо с наслаждением произнес это слово. Он так давно уже не слышал его и уж тем более не произносил вслух. Он даже почувствовал зависть к этой молодой женщине.
— Сеньор Перучо, — сказала она по-каталонски. — Я большая почитательница вашей работы.
Перучо не мог понять, что к чему.
— Но у меня нет никаких «работ»… я всего лишь редактор в…
«El bombín» и Роза улыбнулись.
— Вы — потрясающий творец. Вы придумали целую литературную карьеру для многих авторов и даже написали их основные работы. Октаво де Ромеу, Пере Серра и Постиус с его чудовищем Бернабо…
Перучо почувствовал, как от страха у него по спине пробежала дрожь. Женщина говорила о его вымышленных персонажах так, словно они были ее любимыми писателями. Словно они на самом деле существовали за пределами его воображения.
— …и кстати, у меня к вам есть вопрос по поводу Бернабо. Мы знаем, что у него черная шерсть, нет рта и три глаза. Но что происходит с его глазами, когда он следит за писателем: они все одновременно смотрят на него или способны двигаться каждый сам по себе?
— Моя дорогая Роза, не мучайте Перучо расспросами…
— Нет, нет… — сказал Перучо. — Я никогда не задумывался о глазах Бернабо. Это прекрасный вопрос. Возможно, каждый из глаз помогает ему увидеть разные части реальности: один — чтобы видеть свет, а также различать желтые и белые цвета, другой — для теней и синих и зеленых оттенков, а третий — для страстей, красных, фиолетовых, розовых и пурпурных. Это не кажется полной бессмыслицей?
