— Я не удивлюсь, если она и золотое яйцо когда-нибудь снесет, при ее-то везении!
— Нет, вы только посмотрите, каков красавец, а? Рост, цвет!
Петуху всё это о-очень не понравилось. Оценки кур он посчитал явно завышенными. Он привык к отсутствию соперников и считался в курятнике первым парнем на деревне. А тут еще и слух пронесся, что бройлер-то иностранец, из далекой-далекой Австралии. Петух решил во что бы то ни стало выправить критическую для себя ситуацию.
— Подумаешь, иностранец, — захорохорился петух, двигаясь бочком. — А ну-ка, слезай с чужого гнезда!
— Да я только помочь хотел, — поднимаясь, миролюбиво пробасил Эму.
— Не надо нам! — завопил петух. — Бодибилдер выискался! Шварценеггер! Джеки Чан! Мы тоже здесь не лыком шиты! — неслось над двором. — Авоська селедку в газету заворачивает, так что мы тоже! Знаем! Почитываем! — слова предназначались уже не столько для Эму, сколько для притихших кур, которые во все глаза смотрели то на петуха, то на страуса. — Здесь тебе не птицефабрика, чтобы сидеть на каком вздумается гнезде! В чужой курятник со своим уставом не лезь! В противном случае…
Что будет в противном случае, слышали только куры, потому что примчался запыхавшийся Бобрик и срочно позвал Эму в огород собирать урожай. В огороде уже вовсю возился виноватый дед Авоська. Он перекинул пса Тараса через забор на капустную грядку, перелез сам и упрямо сопел, помогая бабе Мане выкапывать картошку. Баба Маня тоже помалкивала. Галка с бобренком срезали подсолнухи и переглядывались. Один только пес Тарас повизгивал, отмахиваясь от назойливых мух.
Вскоре Эму надоела однообразная собачья песня, от которой поламывало клюв, он стянул с торчащего на грядке пугала старую шапку, сбегал во двор и через некоторое время вернулся с привязанными к ней на ниточках пробками.
Эму протянул шапку Тарасу. Пес не понял и заподозрил подвох.
— У нас такие шапки на каждом углу продаются. Идет человек, голова качается, пробки мух отгоняют, — пояснил страус.
— Бери, Тарас, — прервала «обет молчания» баба Маня. — Вещь полезная.
Пес вопросительно глянул на деда Авоську.
— Бери, бери, — подбодрила хозяйка. — Не бойся. Что мы, звери какие, что ли… — И водрузила на тыквенную голову пугала взамен шапки пластиковый пакет с полустертой надписью «Электроник-с».
Через пару минут пес вихрем носился по огороду с шапкой на голове, побрякивал пробками и визжал еще громче прежнего, только уже от радости. Дед Авоська одобрительно покрякивал, глядя на обновку, а у Эму от визга закладывало уши.
Между тем и рыжий Кенг проснулся от легкой боли в ухе.
Источником боли оказался не собачий визг, доносившийся из огорода. Рядом с Кенгом, свернувшись калачиком, посапывал Лени, засунув в рот Кенгово ухо и пожевывая во сне. Кенг осторожно высвободился и спустил огромные ступни на пол.
— Do you think that’s a fair go? — Спросил он себя, что означало: «Ты думаешь, все будет нормально?»
Затем он подошел к зеркалу и иронично взглянул на свое отражение:
— G, day mate, how are you going?
Лени во сне промямлил:
— Хорошо, — и перевернулся на другой бок.
Ведь слова Кенга на русском звучали бы так: «Привет, приятель, как дела?»
Кенгуру потер помятое ухо, жадными глотками опустошил ковш воды и выглянул через окно в огород.
А там дед Авоська, баба Маня, Эму, пес Тарас, Галка и Бобрик тянули репу. Репа выросла на удивление огромной, листья торчали над землей метра на два, и выдернуть ее из грядки было не так-то просто. Дед Авоська, баба Маня и их помощники, уцепившись друг за друга, раскачивались туда-сюда. Репа ни с места.
Петух ходил кругами и с упоением командовал:
— И-рраз! И-два! И-рраз! И-два! Эй, бройлер, дергай сильнее! Это тебе не конем в шахматах ходить! И-рраз! И-два! Е-три! — Е-пять!
Дед Авоська предложил передохнуть, но петух заорал:
— Полдня здесь торчим! У меня куры во дворе без присмотра!
Тут Галка указала петуху на направляющегося к ним Кенга:
— И не жаль тебе глотку драть? Сейчас все сделаем. Вон «мышь» идет.
Увидев исполинскую «мышь», петух посторонился, а Кенг подошел к репе и, покосившись на Авоську, отставил бабу Маню в сторонку. Поплевав на ладони, он несколько раз вдохнул-выдохнул и взялся за репкину ботву.
