— Понятно. То есть вы работали совместно с правоохранительными органами?
— Нет, не совсем так.
— Тогда как? Вы устраивали западни самостоятельно, не уведомляя органы и не прибегая к их помощи?
— Нет.
— Ладно, хорошо. Вы связались с полицией и офисом прокурора, перед тем как вечером семнадцатого января устроить ловушку моему клиенту?
— Да, мы связались с прокурором.
— Прекрасно, спасибо. Далее. Вы сказали, что велели продюсерам преследовать моего клиента, верно?
— Звучало иначе, — вставил Портной. — Она велела «идти за».
Флэр взглянул на него как на самую назойливую на свете муху:
— Хорошо, как скажете. Преследовать, идти за — тонкости обсудим в другой раз. Когда мой клиент убежал, куда отправились вы, мисс Тайнс?
— К нему домой.
— Зачем?
— Я решила, что рано или поздно Дэн Мерсер там покажется.
— Там, у него дома, вы и ждали?
— Да.
— Находились при этом вне жилища?
Она заерзала — наступал ключевой момент, — посмотрела на сидевших в зале, потом — прямо в лицо Эду Грейсону, чей девятилетний сын был одной из первых жертв Мерсера, ощутила на себе тяжесть его взгляда и произнесла:
— Я увидела свет в окне.
— В окне дома Дэна Мерсера?
— Да.
— Необычайно, просто удивительно! Никогда, буквально ни разу в жизни не слышал, чтобы люди, уходя из дома, оставляли свет включенным.
— Возражение!
— Господин Хикори, — снова вздохнула судья.
Не сводя глаз с Уэнди, Флэр спросил:
— И как вы поступили, мисс Тайнс?
— Постучала в дверь.
— Мой клиент ответил?
— Нет.
— Ответил ли на стук хоть кто-нибудь?
— Нет.
— А затем?
Следующие слова Уэнди старательно произнесла как можно более ровным тоном:
— Мне как будто почудилось какое-то движение за окном.
— Как будто почудилось какое-то движение… — повторил Флэр. — Боже мой, а еще туманнее вы можете?
— Возражение!
— Снимаю вопрос. Что вы делали дальше?
— Я попробовала повернуть ручку — дверь оказалась незапертой, я ее открыла.
— Вот как? А зачем?
— Я испытывала беспокойство.
— По какому именно поводу?
— Известны случаи, когда разоблаченные педофилы причиняют себе вред.
— В самом деле? То есть вы переживали, что устроенная вами засада может привести к самоубийству моего клиента?
— Да, примерно так.
Адвокат приложил ладонь к сердцу:
— Я тронут.
— Ваша честь! — воскликнул Портной.
Флэр лишь отмахнулся и продолжил:
— То есть вы хотели спасти моего клиента?
— Учитывая упомянутую возможность, да. Я хотела остановить его.
— В эфире при описании людей, попавших к вам в ловушку, вы употребляли такие слова, как «извращенец», «больной», «чудовище» и «подонок», верно?
— Верно.
— Однако сегодня утверждаете, что хотели вломиться в дом моего клиента, а по сути, нарушить закон, дабы спасти его жизнь?
— Можно и так сказать.
— Потрясающее благородство. — Голос адвоката источал сарказм многодневной выдержки.
— Возражение!
— Никакого благородства, — добавила Уэнди. — На мой взгляд, лучше, если эти люди предстанут перед судом — точка в деле облегчит страдания семей. Самоубийство — слишком легкий выход.
— Понятно. Что произошло, когда вы вломились в дом к моему клиенту?
— Возражение, — вставил Портной. — По словам мисс Тайнс, дверь оказалась не заперта.
— Пусть так. Вошла, вломилась — лишь бы этот господин был доволен. Мисс Тайнс, что случилось после того, как вы вошли, — последнее слово адвокат подчеркнул неимоверно старательно, — в дом моего клиента?
— Ничего.
— Он не пытался причинить себе вред?
— Нет.
— Что же он делал?
— Его там не было.
— А кто был?
— Никого.
— А как же то движение, которое вам почудилось?
— Понятия не имею.
Флэр кивнул и отошел в сторону.
— Вы, по вашим же словам, приехали к жилищу моего клиента почти сразу после того, как он убежал, а ваши продюсеры бросились в погоню. Вы в самом деле полагали, что ему хватит времени добраться домой и убить себя?
— Он наверняка знал более короткий путь, к тому же имел фору. Да, полагаю, времени бы хватило.
— Ясно. Однако вы ошиблись, да?
— В чем?
— Мой клиент не отправился прямиком к себе, так?
— Так.
— А вот вы вошли в дом господина Мерсера, причем еще до прибытия полиции. Верно?
— Вошла, но совсем ненадолго.
— Ненадолго — это на сколько?
— Не могу сказать точно.
