— Уехал! — сказала доктор.
— Как уехал?! — удивился он. — Не выяснив, как самочувствие пострадавшего? Не поинтересовавшись наличием у меня страховки? Не оформив протокол дорожного происшествия?
— Ну, допустим, пока вы находились без сознания, этот господин — весьма, кстати, навязчиво! — интересовался вашим физическим состоянием. Я его успокоила.
— А сколько я пребывал… в отключке?
— С учетом времени, которое понадобилось нам на дорогу, минут десять. Не больше.
— И этого хватило, чтобы не только побеспокоиться обо мне, но и разобраться, кто в данном случае прав, а кто — виноват? Плюс оформить соответствующие документы? Наконец, решить проблему с погашением страхового полиса пострадавшего пожарного автомобиля, являющегося собственностью города?!
— Это, как вы понимаете, не входит в компетенцию доктора. Но кое-что вам, такому симпатичному парню, скажу. Хозяин легковушки после того как убедился, что не только крупные, но даже травмы средней степени у вас напрочь отсутствуют, немного потряс перед регулировщиком пухлым бумажником. И все проблемы были решены. Кстати, вон приближается полицейский. Так что у вас появляется прекрасная возможность узнать подробности из первых уст.
Преисполненный чувства собственного достоинства, медленно подплыл регулировщик. И с ходу взял быка за рога:
— Вы знаете, что грубо нарушили правила дорожного движения?
— Я думал…
— Ах, вы еще и думали! — издевки его вороньему карканью было не занимать.
— Во всяком случае, мне казалось, что дело обстоит как раз наоборот: я шел на зеленый свет, а легковой автомобиль двигался на красный.
— Вы осмеливаетесь утверждать, что я сознательно лгу?! — птичий голос значительно окреп и теперь походил на кряканье селезня, озабоченного процедурой немедленного продолжения рода.
Клод почувствовал себя откровенно неуютно. Не столько потому, что даже незначительный конфликт с представителем сил правопорядка в условиях едва не гражданской войны в стране чреват непредвиденными последствиями для представителя любой прослойки общества, исключая разве что правящую элиту… Сколько потому, что уже и сам начинал сомневаться. А вдруг, правда, в пропущенные им мгновенья, когда остановился, чтобы оглянуться на пастора, цвет светофорного сигнала изменился? Хотя ведь сначала должен был загореться желтый…
— Ну, так что? Будем оформлять протокол об административном нарушении? — наседал явно продажный (а существуют ли другие?) страж уличного порядка.
— Даже не знаю…
— Но если дать делу официальный ход, вам придется не только раскошелиться на штраф, но и выплатить компенсацию за ущерб, нанесенный легковому автомобилю.
И, многозначительно помедлив, добавил, растягивая слова, словно ему мешала тягучая конфета:
— Плюс вам может выставить претензии городской муниципалитет. Ведь его имущество, пожарная машина, пусть и незначительно, тоже пострадала. А если государственные адвокаты сочтут — а они так и поступят! — необходимым дополнить стандартную формулировку о выполнении пожарными на момент ЧП служебных обязанностей словами «действия, могущие повлечь тяжелые последствия», вам и вовсе придется туго.
Клод понял: с этим дорожным Джеком-Потрошителем, напялившем одежду установленного образца, лучше не связываться. Еще раз остановив взгляд на циклопических размеров скатах пожарного монстра, по сути, спасшего ему жизнь, невольно втянул голову в плечи. Да, перспектива не из приятных — быть раскатанным такой скалкой по бетону!
Дома, благодаря вернувшейся способности анализировать, начал рассуждать:
«Действительно ли я не заметил поменявшего цвет светофорного сигнала? Откуда взялась проклятая легковушка? Минутой раньше ее нигде поблизости не наблюдалось. Почему, наконец, она неслась с безусловно недозволенной скоростью? Не собирался ли водитель сбить меня сознательно? Тогда получается, от неминуемой смерти его случайно спасла пожарная машина.
Однако кто осмелился на покушение? Не связана ли попытка отправить его на тот свет с письмом, лежащим вон в том столе в папке с надписью «Важное»?
