— Вот что, Пьетро, — брат шагнул к столу. — Я не хочу никаких одолжений и требую, чтобы со мной обращались так же, как с любым другим заключенным. У тебя есть определенные обязанности, вот и выполняй их. А меня, пожалуйста, оставь в покое.
Пьетро стиснул зубы. Несколько секунд он молчал, пристально глядя на Санчеса, потом крикнул:
— Капрал Дорини!
Дверь тут же распахнулась.
— Слушаю, господин полковник.
— Приведите камеру заключенного в более приличное состояние, — полковник тяжело опустился на стул. — Обеспечьте ему врачебный уход и хорошее питание.
Капрал удивленно уставился на своего командира.
— Вы поняли, что я сказал?
— Да, господин полковник. Все будет исполнено.
— Можете идти.
Солдаты выволокли Санчеса на улицу и потащили к караульному помещению. На губах арестанта играла победоносная улыбка. Как бы там ни было, а сытный обед и нормальное помещение ему теперь обеспечены.
* * *
Оставшись один, полковник Корелли бессильно откинулся на спинку стула и прошептал:
— Ты попал в очень скверную историю, братишка. И еще неизвестно, смогу ли я вызволить тебя из беды.
Санчес был крайне удивлен, когда дверь распахнулась и в камеру вошли два солдата. Они притащили огромный чан, наполненный горячей водой. При виде поднимающегося пара тело арестанта стало немилосердно чесаться. Если это очередная пытка, то средство для достижения цели выбрано правильно. Он не мылся несколько дней и готов был отдать все блага мира за возможность хоть немного ополоснуться.
Солдаты поставили чан и удалились. Железная дверь за ними захлопнулась и тут же отворилась опять. На пороге возник Пьетро с каким-то свертком в руках.
— Что ты медлишь? Вода быстро остынет.
Санчес не стал дожидаться повторного приглашения и, мгновенно сбросив одежду, с наслаждением погрузился в горячую воду. Боже, какое блаженство!.. Оказывается, человеку не так много нужно для счастья.
— Санти! — воскликнул вдруг Пьетро. — Да на тебе живого места нет…
— Ты прав… братишка. Твои славные пьемонтские солдаты большие мастера бить лежачего, да еще по самым уязвимым местам.
— Прости, я не думал, что тебе так худо, — пробормотал Пьетро и подал ему кусок мыла. Выждав паузу, осторожно поинтересовался: — Скажи… ты действительно убил безоружного парня?
— А ты как думаешь? — Санчес замер в ожидании ответа. Неужели брат считает его законченным подонком?
— Черт, не знаю, что и сказать, мы так долго не виделись… — Пьетро потер затылок. — И все же я не верю, что ты мог хладнокровно убить беззащитного человека.
Санчес беспечно присвистнул и принялся мылить голову, тихонько посмеиваясь про себя.
— Ну, во-первых, он не был беззащитным, — начал наконец он, рассудив, что уже достаточно помучил старшего брата. — Во-вторых, убил я его отнюдь не хладнокровно.
Мало-помалу он поведал Пьетро всю историю и объяснил, почему вынужден был задержаться на вилле Санта-Виола.
— Лора Джекилл, говоришь, — задумчиво произнес Пьетро, когда брат закончил свой рассказ. — Знакомое имя. Где я мог его слышать?
Санчес тут же нахмурился.
— Она долго жила в таборе и даже вышла замуж за цыгана, родила дочь… Ну, ты понимаешь… Местные жители не любят ее за это.
— Да, я что-то такое уже слышал.
— Но Лора не виновата! — горячо бросился Санчес на защиту любимой. — Она попала к цыганам еще ребенком. Возможно, только благодаря им ей вообще удалось выжить. Эта женщина достойна восхищения, а не презрения.
Пьетро с любопытством взглянул на брата.
— Разумеется, она не виновата, — с улыбкой согласился он. — Теперь я вспомнил ее. Очень милая синьора.
Санчес опешил от неожиданности и погрузил пылающее лицо в воду.
— Расскажи мне про нее еще что-нибудь. Какая она?
— Кто?
Пьетро рассмеялся:
— Лора Джекилл, разумеется. Ты ведь влюбился в нее без памяти, а?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — неумело соврал Санчес. — Как бы я мог влюбиться в Лору, если убил ее брата.
Он вылез из чана, взял протянутое братом полотенце, быстро вытерся и неприязненно посмотрел на кучу грязного белья. Неужели снова придется это надеть? Пьетро перехватил его взгляд и протянул сверток, который принес с собой. Санчес радостно потянулся за свежей одеждой, но, увидев военную форму, отдернул руку и вновь надел свои грязные штаны и порванную рубаху. Экипировку дополнили сбитые сапоги. Пока он решал проблему с одеждой, полковник расхаживал взад-вперед, а потом вдруг заявил:
