4.
Рядом с пожилым представительным директором областной студии кинохроники инспектор Сотниченко выглядел совсем мальчишкой, чему в немалой степени способствовал яркий румянец во всю щеку и петушиный хохолок на затылке.
Директор плавным, почти величественным жестом откинул назад свою львиную шевелюру, но непокорная прядь волос упрямо упала на лоб.
— Неужели что-нибудь не так? — спросил он.
— А что могло быть не так? — мгновенно отозвался Сотниченко.
— Ну, не знаю. Синельник говорил, что дал старику пять рублей.
— За что?
— Тот запросил пять рублей за свое согласие на съемку.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Синельник отснял материал неплохо, но освещение в сберкассе не ахти какое. Только поэтому сюжет был отклонен художественным советом. Улавливаете мою мысль?
— Стараюсь, — кивнул Сотниченко.
— Нас не устроила чисто техническая сторона. Можно упрекнуть и самого Эдуарда. — Директор снова откинул со лба непокорную прядь. — Но и понять его можно. Он не осветитель, действовал один, без помощников. Пленка малой чувствительности. Одним словом, мнение о нем у меня лично осталось прежним, хотя и пришлось его пожурить.
— Он давно у вас работает?
— Пришел к нам сразу после вуза. Молодой, подающий надежды оператор. Не единожды снимал для телевидения. Инициативный. Правда, не все его идеи полноценны, часто не продуманы до конца.
— Вы имеете в виду съемку в сберкассе?
— И этот сюжет тоже. Эдуард давно носился с ним, все уши прожужжал, а в результате — промах.
— Выходит, не только техника подкачала?
Директор неопределенно кивнул.
— Как бы мне с ним увидеться? — спросил Сотниченко.
— Ничем не могу помочь. Сейчас он в служебной командировке. Не сегодня-завтра должен вернуться, тогда — пожалуйста. Открою вам секрет: мы дали ему возможность реабилитировать себя. Улавливаете мою мысль?
— Стараюсь, — улыбнулся Сотниченко.
— Да, да. На маленьких ошибках молодые учатся делать большие дела… Так что заходите через пару дней.
Директор приветливо качнул головой и потянулся к телефонной трубке.
— Нас интересует пленка, отснятая Синельником, — сказал Сотниченко.
— О чем разговор! Хоть сейчас. Зайдите в архив и обратитесь к товарищу Максимову.
5.
Оперативная запись
Максимов: Почему вас это удивляет? Меня сюда рекомендовал один знакомый, и я, как говорится, оправдал доверие. Работа интеллигентная. Лучше не придумаешь. Сиди себе — книжки читай. Платят, правда, маловато, зато с интересными людьми встречаюсь: операторы, режиссеры. Черпаю, как говорится, из кладезя человеческой мудрости. Вот и вы пришли — не забыли.
Скаргин: Не хотелось бы делать мрачных предсказаний, Максимов, но интуиция мне подсказывает, что у нас с вами впереди еще будут встречи.
Максимов: Понимаю, товарищ следователь. Ну, а не кажется ли вам, что рановато ставить вопрос так остро? Знаете, как говорится, не пойман — не вор.
Скаргин: Применительно к вам, положим, эта пословица устарела.
Максимов: Простите, но ведь вы совсем не смыслите в кинотехнике!
Скаргин: Все же достаточно для того, чтобы понять: для склейки пленки нет необходимости вырезать дюжину кадров.
Максимов: Но обрыв был.
Скаргин: Только не случайный.
Максимов: Что же я, как говорится, зубами ее перегрыз?
Скаргин: Как говорится, для этого существуют ножницы…
Максимов: Никак не пойму, чего вы от меня хотите?
Скаргин: Однажды вам удалось выпутаться, Максимов. Сейчас я хочу, чтобы вы сказали правду.
Максимов: Преступника из меня хотите сляпать?
Скаргин: Где ваше чувство меры, товарищ интеллигент? Ладно, я дам вам время, подумайте до завтра. Я выпишу повестку, придете в прокуратуру — поговорим.
Максимов: Постойте. Допустим, я скажу, как было. Вы обещаете, что это останется между нами?
Скаргин: Не ставьте мне условий.
Максимов: Ну, вырезал я кадры, вырезал! Что вы, в самом деле, напугать меня хотите? Не на того напали, я знаю, что к чему. За это не расстреливают и даже не сажают! Выговор вкатят? Ничего. Как говорится, переживем!
Скаргин: Сколько?
Максимов: Да всего пятнадцать рублей взял. Тоже мне, деньги.
Скаргин: Я спрашиваю, сколько кадров вырезали?
Максимов: А черт его знает. Не больше двадцати.
