Рассказчик отбросил условности.
«Да, это я указал ему тот курс. Я решил, что пусть это станет для него решающим испытанием. Я уверен, что… нет, не уверен. Я не знаю. Но тогда я был уверен. Они все пошли ко дну; и я не знаю, было ли это суровое наказание или хладнокровное убийство; кого я отправил на усыпанное трупами дно непроницаемого моря – невинных людей или бесчестных преступников. Не знаю. И не узнаю никогда».
Он встал. Женщина на тахте поднялась и обвила его шею руками. Глаза ее сверкнули в глубоком мраке комнаты. Ей были знакомы его жажда правды, его отвращение ко лжи, его милосердие.
«Бедный мой, бедный…»
«Я никогда этого не узнаю», – сурово повторил он, высвободился из объятий, прижал ее руки к своим губам и вышел.
1917
Джозеф Конрад: взгляд из России XXI века
Вместо послесловия
Джозеф Конрад – уроженец Бердичева Йозеф Конрад Корженевский, один из столпов литературного модернизма, писатель, чье влияние признавали такие несхожие с ним и между собой авторы, как Грэм Грин, Хорхе Луис Борхес, Уильям Берроуз, Итало Кальвино, Салман Рушди; человек, который вывел приключенческую прозу на новый интеллектуальный и художественный уровень, попутно заложив основы таких жанров, как шпионский роман и политическая эпопея; беллетрист и мореплаватель, жизни и творчеству которого посвящены фильмы, комиксы, произведения искусства, научные сообщества и журналы, не говоря о сотнях академических изданий.
Пересказывать жизненный путь Конрада в послесловии к его автобиографии было бы странно. Однако «Личное дело» было написано в 1909 году, посреди его писательской карьеры, вторая половина которой оказалась ничуть не менее насыщенной. Хронологически «Дело» заканчивается, когда тридцатишестилетний Конрад, следуя не вполне осознанному порыву, бросает должность капитана британского торгового флота, чтобы стать писателем. И если морской опыт послужил материалом для значительной части его произведений, то приключения Конрада в мире литературы стали широчайшим исследовательским полем, целой отраслью литературоведения. Самым интересным для сегодняшнего русского читателя аспектам писательской жизни и наследия Конрада мы и посвятили это предисловие. Кроме того, представить сравнительно широкой публике портрет Джозефа Конрада – не только честь, но и дань уважения автору, чьи произведения, помимо долгих часов размышлений, подарили нам и редкие минуты переводческого вдохновения.
Я говорю «нам», потому что над переводом этой книги трудилось без малого сто человек. И это не преувеличение. Перед вами плод пятилетней работы Мастерской литературного перевода, которая открылась в Петербурге в 2013 году. Выяснив, что несколько произведений любимого автора все еще не переведены на русский [51], я решил восполнить этот пробел и опробовать формат совместного перевода. В течение пяти лет люди разных профессий и возрастов собирались за одним столом (а в случае с онлайн-группой в одном видеочате), чтобы провести пару часов за вдумчивым чтением оригинала и кропотливым обсуждением перевода. Дома каждый переводил небольшой отрывок самостоятельно, а на занятии мы работали над текстами все вместе. Над нами не довлели сроки, поэтому над одним предложением, оттенком смысла, различными толкованиями неоднозначных пассажей мы бились, пока не доводили перевод до максимально близкого к безупречному состояния. Это удивительно, но в таком, казалось бы, интимном деле, как литературный перевод, принцип «одна голова – хорошо, а две – лучше» действует почти пропорционально количеству голов. По мере работы над текстами мы все глубже погружались в сложноустроенный мир Конрада и находили все больше связей с сегодняшним днем, убеждаясь, что многие актуальные вопросы Конрад сформулировал уже сто лет назад.
Конрад глазами писателей и современников
«Личное дело» – скорее автобиография духа, писательское и гражданское кредо, нежели последовательное изложение событий. Конрад был убежден, что книги и есть автопортрет писателя, и проявлял чрезвычайную щепетильность в отношении своего личного пространства. Он внимательно следил за тем, как преподносятся обстоятельства его биографии, планомерно сжигал письма всех адресатов и, если у него появлялась такая возможность, – свои
