Левая политика. Предварительные итоги - страница 56
Не меньше меня волнуют слова президента о том, что SIDOR (Orinoko Steel — крупная компания, занимающаяся сталью) национализирована не будет, потому что ей управляют «хорошие капиталисты». На самом деле, компания была приватизирована ещё при 4-й Республике[10] и владеет ей аргентинский транснациональный консорциум Techint. Нам кажется, президент Чавес занял такую позицию, поскольку компания опирается на страну, управляемую «дружественным» президентом Киршнером. Но я всё-таки хотел бы знать: с каких пор мы делим капиталистов на «хороших» и «плохих»?
В последнее время президент часто публично ссылается на Китай. Мы бы попросили его от этого отказаться, потому что несколько лет назад капитализм в Китае был успешно восстановлен, так что теперь это страна, где рабочий класс эксплуатируется сильнее всего. Это рабы нового времени, которыми правит прогнившая партия, по-прежнему именующаяся «коммунистической», но по сути, подчиняющейся транснациональным корпорациям. В довершение всего там только что ввели в конституцию право на частную собственность. Так что Китай вряд ли может служить достойным примером.
Следующий важный момент, на котором я бы остановился, — это роль социальных классов в революции. Можно даже не призывать в свидетели Маркса, Энгельса, Ленина или Троцкого, чтобы узнать, что единственным способом ниспровержения капитализма, системы, где меньшинство навязывает свою волю большинству, будет экспроприация предприятий рабочим классом и людьми, принадлежащими к этому большинству, настоящими производителями и переход производства под их контроль. В этом смысле, то, что мы понимаем под социализмом, объясняется очень просто. Но, несмотря на простоту, в Венесуэле этот процесс встречает всё больше трудностей. Мы, рабочие ключевых секторов экономики, находимся в таком положении, что не можем рассчитывать не то чтобы на рабочий контроль, но даже на совместное управление. В стратегических секторах государство не будет рассматривать даже его возможность.
Нашим товарищам на заводе Constructors Nacional de Valvuas (переименован в Inveval[11]) пришлось пройти через настоящие физические страдания и голод, и сражаться как черти, чтобы правительство наконец выслушало их и экспроприировало завод. Рабочие на заводе Venepal (ныне Invepal), который производит картон и бумагу, боролись 10 месяцев, прежде чем победили капиталистов, — а правительство не обращало на это внимания. И сейчас у нас перед глазами ситуация на Sanitarios Maracay[12], где рабочие держат блокаду во имя национализации, но правительство выказывает мало интереса к процессам такого рода.
Это позволяет предположить, что экспроприация не входит ни в планы правительства, ни в намерения PSUV. Но в таком случае мы движемся никак не в сторону социализма, а скорее в направлении своего рода государственного капитализма, который стремится несколько ускорить развитие страны.
А как насчёт взглядов Чавеса на независимость профсоюзов?
Этот вопрос по-настоящему значим. Президент не может изменить историю и сказать, что те из нас, кто борется за независимость профсоюза, каким-то образом были «отравлены» опытом 4-й Республики. Напротив, автономия профсоюзов — это единственное действенное противоядие от бюрократизации, именно поэтому мы смогли спасти революцию в 2002 и 2003 годах. И пока такое положение будет сохраняться, революцию можно считать под надёжной защитой.
CTV продала душу двухпартийной системе и, следовательно, порождённым ею правительствам. 40 лет подряд венесуэльское профсоюзное движение переживало тяжёлые времена, потому что рабочие были марионетками в играх старых партий (Copei и AD)[13] и работодателей. Венесуэльцы до сих пор помнят, как AD решала судьбу рабочих, продавая и покупая контракты и сотрудничая с правительством, чтобы контролировать профсоюзы и CTV. Не стоит забывать, что забастовка, организованная предпринимателями в 2002–2003 годах проходила с CTV и Fedecamaras
