– Двести семьдесят четыре дня, – ответила Хизер.
– Ух ты, ничего себе! Когда-нибудь делали это за неделю?
– Хе-хе. За неделю? – усмехнулся Верн. – Это невозможно.
– Для кого-то невозможно, – улыбнулся Эр-Джей. – Для вас, ребята, вероятно, и невозможно. Но если мы все вместе возьмёмся за это... о, да мы достанем любую еду, какую пожелаем... прямо там, за этой оградой.
У Верна округлились глаза.
– Что? Там?
Эр-Джей кивнул.
– Да. Потому что где ограда, там пригород, а где пригород, там люди. А где люди, там еда.
– Сколько еды? – осведомилась Хизер.
– Кучи еды. Горы еды. Да там еды до задницы! – Эр-Джей широко развёл лапы в стороны.
Верн встал прямо перед Эр-Джеем.
– Не думаю, что подобная еда нас интересует...
Лу перебил его.
– Ну не знаю. По-моему, этот парень дело говорит. Думаю, мы должны его послушать.
– Да, – добавила Пенни, взяв мужа за лапу. – Я тоже не против еды из задницы.
Верн взглянул на неё.
– Нет. У меня хвост дрожит...
Животные в панике уставились на него.
– О. Хвост.
– Ах вот оно что.
– Почему же ты сразу не сказал?
Эр-Джей почесал макушку.
– Погодите, постойте. О чём это вы?
Верн повернулся к Эр-Джею:
– Всякий раз, когда у меня плохое предчувствие, у меня дрожит хвост.
Эр-Джей состроил очень серьёзную физиономию.
– Уверен, что это продвинутая система сигнализации, но поверь мне – ты Верн, так?
Верн кивнул.
– Так вот, Верн, – продолжал Эр-Джей. – Там нет ничего, чего тебе следует бояться.
Верн повернулся спиной к Эр-Джею и остальным. На его панцире прослеживались отпечатки автомобильных шин.
Животные ахнули.
– И всё-таки я боюсь, – сказал он упрямо. – И у меня есть на то основания. Это вам не родимые пятна.
– А. – Эр-Джей извлёк из своего мешка электрическую зубную щётку и принялся надраивать панцирь Верна. – Это потому, что ты пошёл туда без сопровождения, Верн. Видишь ли, я знаю всё досконально. Лучше всего идти туда между семью и десятью часами вечера... это время, когда люди сидят перед телеком, раздувшись, как питоны, только что заглотившие козла.
Верн закатил глаза.
– Спасибо, конечно, Джей-Эйр...
– Эр-Джей, – поправил его енот.
– Неважно, – продолжал Верн. – Спасибо, что зашёл к нам, – но нас это не интересует.
– Вас не интересует вкуснейшая еда? Да бросьте вы...
– Нет! – оборвал его Верн. – Не интересует!
Эр-Джей пожал плечами.
– Хорошо... Я понял. Вы пока просто к этому не готовы.
Он достал пачку чипсов из мешка. Повертел ей у животных перед носом, а затем – пу-ууф!.. – открыл её.
Из пачки вырвался восхитительный сырный аромат; он окутывал их всё усиливаясь, пока не поглотил всех. Маленькие дикобразики потеряли равновесие и упали, а у остальных животных вспушился мех и навострились носы. Из ртов потекли слюни.
– Ух ты!
– Ёксель-моксель!
– Ого!
– Что... это... такое?
Эр-Джей начал раздавать чипсы.
– Это, мой друг, волшебное сочетание кукурузной муки, обезвоженного сыра, эмульгатора и лецитина – и имя этому: чипсы. Чипсы «начос»!
Звуки пережёвывания наполнили лес. Животные облизывались.
– А можно мне ещё, Эр-Джей?
– И мне тоже, Эр-Джей!
– Ну пожалуйста, Эр-Джей!
– Да, это было здорово!
Эр-Джей ухмыльнулся.
– Там всё вкусно. И мы пойдём туда, сегодня же вечером!
Все животные – за исключением Верна – с готовностью закивали.
– Меня тоже посчитай!
– И меня!
– Я буду третьим!
Верн уставился на Эр-Джея. У черепахи в бешеном ритме дёргался хвост.
Нехорошо. Очень-очень плохо.
– Добро пожаловать... в пригород!
Эр-Джей провёл свою маленькую туристическую группу на задний двор Глэдис Шарп. Как по команде, ожили машины для поливки газона.
Животные ахнули от изумления.
Эр-Джей взмахнул хвостом около датчика движения, и везде вспыхнули огни, и золотистый свет окутал двор.
Это было потрясающе.
Все травинки и впрямь были одной длины. Каждая капелька воды из поливочных машин мерцала, как крошечный бриллиант идеальной формы.
Животные стояли как зачарованные и глазели на этот озеленённый, безупречный уголок.
– Ух ты.
– Здесь красиво.
Эр-Джей широко повёл лапой.
– Ну давайте же, – сказал он им. – Осмотритесь.
Квилло, Баки и Спайк заметили сверкающий шар с зеркальной поверхностью. Тот самый, который катился за Верном. Они подбежали к нему и уставились в собственные отражения, корча смешные рожицы.
