Легкая боль - страница 8
Слева входит ЭДВАРД.
ЭДВАРД. Ну, что там?
ФЛОРА. Не входи.
ЭДВАРД. Что такое?
ФЛОРА. Он умирает.
Освещение продолжает медленно меркнуть.
ЭДВАРД. Умирает. Он и не думает умирать.
ФЛОРА. Говорю тебе, он очень болен.
ЭДВАРД. Он не умирает! Ничего похожего. Он еще тебя похоронит.
ФЛОРА. Этот человек безнадежно болен.
ЭДВАРД Болен? Ты врешь, шлюха. Пошла вон!
ФЛОРА. ЭДВАРД…
ЭДВАРД (жестко). Убирайся.
ФЛОРА выходит.
Добрый вечер. Что это вы сидите в таком мраке? Да вы разоблачайтесь. Можете вообще раздеться. Чувствуйте себя как дома. Оставайтесь хоть в чем мать родила. Располагайтесь свободно. Вы что-то сказали?
Пауза.
Вы что-то сказали?
Пауза. Он садится на стул.
Ну хорошо, расскажите мне о своем детстве, а?
Пауза.
Чем вы увлекались? Бегом? Плаваньем? А по шару не любили стучать, в крикет? Кстати, кем вы играли? Случайно не левым защитником? А может, на скамейке сидели?
Пауза.
Я и сам поигрывал. За район, в основном. Когда у ворот, когда седьмым номером.
Молчит, щурится.
Когда у ворот, когда седьмым номером. Был у нас один парень, Кэвендиш. Очень смахивал на вас. С левой руки ворота сшибал. Никогда не расставался с кепкой. Прекрасно играл в вист. На последней руке. И всегда предпочитал распасы.
Пауза.
В дождливые дни, помню, вместо поля делалось болото.
Пауза.
Хотя, может, вы и не играли в крикет.
Пауза.
Может, вы и Кэвендиша не знаете, и в крикет никакой не играли. Вообще-то, если к вам присмотреться, вы и не похожи на крикетиста. А где вы тогда жили? Черт возьми, имею я право что-нибудь знать о вас? Вы, в конце концов, с моем доме, в моих, так сказать, владениях, пьете мое вино, едите мою утку! Теперь вы наелись и развалились здесь как куль, как мешок с дерьмом. В моей комнате. В моей берлоге.
Пауза.
Я хорошо пом…
Осекается. Пауза.
Что вы нашли здесь смешного? Что вы скалитесь?
Пауза. С отвращением.
Ишь, оскалился.
С еще большим отвращением.
Все лицо скривилось. Прямо рот до ушей. Оскалился. Вас это забавляет, да? Что я хорошо помню этот дом, хорошо помню эту свою берлогу. (Говорит глухо.) Хм! Еще вчера все было ясно, как стекло, так было ясно.
Пауза.
И в саду, деревья были такие четкие, и в солнце, и в дождь.
Пауза.
И тут, у меня был порядок, все было как мне удобно. И весь дом тоже сиял, каждый подсвечник, каждая дверная ручка. И мой стол, и все вещи в кабинете. Я сам сиял. (С тоской.) Я забирался на пригорок и смотрел на море в бинокль. (Показывает жестом.) Я следил за трехмачтовой шхуной, я чувствовал каждую свою жилку, каждый мускул, все свое тело. Мои руки вели бинокль уверенно, твердо, и я не терял цели. Вот я лил воду на осу — легко, точно, твердой рукой… Я задавал тон, и моя жизнь была наполнена смыслом. После долгой борьбы со всеми этими завистниками, инсинуаторами, клеветниками, мечтавшими повалить меня, я стал задавать тон. Вот я сидел и завтракал, наблюдал пейзаж, — потом брал бинокль, подходил к забору, смотрел на переулок, на монастырь, потом взбирался на пригорок… (Показывает, как он смотрел в бинокль.) Наводил на резкость, и опять следил за перемещением той трехмачтовой щхуны, и так все лето. Мое продвижение было таким же мощным, таким же уверенным.
Пауза. Он роняет руки.
Смейтесь, смейтесь. Можете лопнуть от смеха! Давайте, давайте, не стесняйтесь. Что тут такого? Смейтесь!
Пауза.
Ну что же вы, это ведь так смешно. И я с вами посмеюсь. Ха-ха-ха. Прекрасно. Вы смеетесь со мной. Я смеюсь с вами. Вот мы и смеемся вместе. Ха-ха-ха.
Внезапно осекается.
Зачем же я позвал вас сюда? Это ваш следующий вопрос, да? Не сомневаюсь.
Пауза.
А может, вы думаете: «Почему бы и нет?» Ведь вы мой старинный приятель. Ближайший, дражайший. Любимый мой братец. Есть над чем поржать, правда? Есть над чем повеселиться? Ну, так давайте. Начали. Три-четыре…
