Эти слова лишили Нико покоя. Не терпелось ему взглянуть на работы хвалёного живописца Карапета. И однажды он пересчитал заработанные деньги – ведь каждую копейку он складывал в мешочек, берёг для одной заветной цели… В нём насчитал он 12 рублей и 40 копеек. Целое «состояние». На эти деньги можно было жить целый месяц, а то и дольше. Можно было приобрести десять пудов пшеницы, или 34 петуха, или 60 фунтов мяса или сыра. Но не станет он покупать птицу, не нужны ему горы красной говядины и пирамиды молочного сыра. Завтра идёт он в духан «Симпатия», что на Эриванской площади, смотреть на «искусство» Карапета.
* * *
Этот духан был одним из любимых местечек у горожан. Здесь в основном собирался европейский Тифлис, интеллигенция и люди творчества: музыканты и певцы, художники и поэты, литературная и театральная богема. И стекались они сюда не только с целью весело провести время, хотя и этого хватало, поскольку здешние ароматные шашлыки дразнили аппетит, и рекой текло вино. В его стенах можно было отвести душу за тихой беседой, всласть повеселиться, и укрыться от забот и тягот судьбы. Здесь посетители преображались, чувствовали себя щедрыми благодетелями, одаривающими радостью и добрым словом. В «Симпатию» приходили ещё и по причине её уникальности – на стенах этого духана тифлисский художник Карапет написал тридцать два портрета великих людей по числу столов в этом заведении: Цезарь и Наполеон, Колумб и Коперник, Шекспир, Толстой, Руставели… Над каждым столом висела своя знаменитость…
Нико с нескрываемым удивлением рассматривал портреты художника, такие оригинальные и трогательные. В них было столько доброты и света! А потом смиренно занял место за небольшим столиком и, в задумчивости, заказал порцию шашлыка и кувшин кахетинского вина. За особую плату главный буфетчик согласился никого к нему не подсаживать. В ожидании Нико успел заметить, как тот вдруг отчего-то засуетился за стойкой, быстро подправил рукой свой чёрный, вьющийся чуб и, споткнувшись, с распростёртыми объятиями бросился к входу.
Нико повернул голову. В духан вошёл высокий мужчина средних лет. За соседним столиком зашептали, узнав его: «Это он… Смотрите, смотрите… сам Карапет пришёл…»
Да, вошедший был автором этих стенных росписей. Видимо, время от времени ему хотелось побыть рядом со своими героями.
– Пачот и уважени, Карапет-джан! – поклонился ему буфетчик, усадил художника под портретом Руставели, и взглядом приказал помощнику не отходить от него ни на шаг, выполнять все его пожелания. Сам же направился в кухню, чтобы отдать распоряжение повару:
– Карапет здесь. Как всегда, с Руставели сидит… Форель зажарь. На троих! Еще двое скоро подойдут – Азира и Иетим Гурджи. Всё сделай, как надо! Горячий шоти не забудь! Вино я сам поднесу…
Славный художник Карапет когда-то брал уроки живописи у немецкого живописца Голфинга, очень скоро стал делать успехи, и, завоевав признание, открыл собственную живописную мастерскую на Абас-Абадской площади, у самой Мугнинской церкви. Помимо живописи, этот одарённый талантами человек был драматургом – написал пьесу «Братоубийца», которая с небывалым успехом шла в театре Араксяна на Авлабаре. Написал 12 книг, в том числе «Источник мудрости» и «Небылицы старого Тифлиса». И даже перевёл на армянский язык «Витязя в тигровой шкуре».
* * *
Действительно, сегодня в «Симпатии» ждали и друзей Карапета Григорянца – ашугов Азира и Иетима Гурджи. И Азир, и Иетим считались последователями великого Саят-Новы, и умели с поразительной интуицией воспринимать и передавать переживания и стремления современного им общества, сам дух эпохи.
Азира был устабашем амкари ашугов и в этой должности принес много добра людям – прежде всего слепцам. Он обучал их пению и игре на дайре (бубне) и кяманче, и тем самым спасал их от голода и нищеты. А между занятиями не уставал он повторять им, что ашуга отличает самоотверженность и любовь к земле, которая его приютила, её должен ашуг родиной своей считать. «Какой из писателей, – спрашивал он учеников, – какой из проповедников мог внушить народу то, что мы внушаем нашей сладкозвучной игрой и пением?». А еще напоминал, что в старину ашуги непременно шли впереди грузинского войска и песнями вселяли мужество в души воинов.
