Консультант Волчок сидел один в кабинете, сегодня была его очередь дежурить с утра, и листал толстый том в солидном переплете. Листал правой рукой, левую бросил на взъерошивание своей короткой прически. Носился взглядом по страницам, предвкушающе привставал, нащупав что–то в тексте, и плюхался обратно на стул, если блестка информации его разочаровывала при тщательном рассмотрении. Волчок готовился к сегодняшнему заседанию отдела. Тойво пригласил двух новых кандидатов в лекторскую группу, и в половине первого должно было состояться собеседование. Волчок хорошо понимал двусмысленность своего положения в отделе, его взяли на работу не в полном соответствии с планами эстонца. Тот, будучи человеком умным и хорошо воспитанным, все время давал это понять своему новому сотруднику, но в такой форме, что открыто обижаться было бы нелепо.
Оставался один путь самоутверждения — доказать, что принят по праву, что является самостоятельной интеллектуальной фигурой. Он давно уже, с ранних институтских пор вывел для себя, что все свои выходы, даже самые мелкие надо тщательно готовить. Полагаться на общий образовательный уровень глупо, а на свою сообразительность, еще глупее. Каждый раз, отправляясь в какую–нибудь смешанную компанию, он зазубривал несколько редких и точных сведений из любой области человеческого знания. Например, что на острове Сулавеси основным видом вероисповедания является протестантизм. Для достижения успеха в беседе, нужно было всего лишь подвести общий разговор к ситуации, в которой выступление с этой информацией выглядело бы естественно.
А для подтверждения своего интеллектуального класса, в ответ на удивленный вопрос кого–нибудь из сомневающихся: а почему это простестантизм? Следовал не менее подготовленный ответ: потому что это бывшая голландская колония.
Очень хорошо себя показывало предварительное чтение Даля и Фасмера. Там Волчок обязательно накапывал пару тройку изюмин и терпеливо сидел в уголке, ожидая случая, когда можно будет выставить локоть и выйти в первый ряд.
Его институте скорее не любили, но в общем–то отдавали должное. Не будучи ни талантом, ни отличником, он все же заработал титул человечка себе на уме. Антипатия, плюс уважение. На самом деле, не так мало.
Случай с Бородинским полем не скомпрометировал окончательно его старый метод, а лишь явился сигналом того, что впредь вылазки следует готовить тщательнее.
Вот!
Консультант хлопнул ладонями по распахнутым страницам. Почти что эврика!
«По эдикту императора Каракаллы от 212 года н. э. всем жителям империи было даровано римское гражданство».
Один из сегодняшних визитеров эстонца специалист по муниципальному устройству Римской империи. Он, тихий консультант Волчок сядет сегодня тихонько рядышком со столом Тойво, и станет терпеливо ждать момента, когда можно будет уместно выступить с этой интеллектуальной репризой. Второй гость — собаку съел на гуситах. Молодой сотрудник вздохнул — придется слазить и в этот печатный колодец.
И тут раздался телефонный звонок.
— Ну, здравствуй.
Сердце консультанта засуетилось.
— Ладно, ты не являешься патриотом своего отечества, но, по крайней мере, патриотом своего родного коллектива ты должен быть.
В принципе консультант понимал, что Лариса шутит, но шутка эта парализовала его волю, и он стал сморщиваться, как бы стараясь хоть в уменьшенном виде выскользнуть из под внезапного морального пресса.
— Так ты не ответил, ты готов искупить вину?!
Это тоже была шутка, но требовавшая самого серьезного ответа.
— У меня заседание отдела.
Лариса даже не дослушала до конца.
— Ты сейчас пойдешь к Тортиле, возьмешь у нее пятнадцать рублей, потом возьмешь две бутылки шампанского и такси, и записывай адрес.
Волчок взял ручку, и стал записывать, отлично понимая, что он не в состоянии выполнить это задание. Однако же и не в состоянии не выполнить.
— Все. В крайнем случае, можешь взять четыре бутылки «ркацители». И даже лучше. И не томи. Тут погибает добрая половина доблестного экипажа. Пока еще добрая. Не превращайся во врага народа.
Волчок несколько минут сидел на своем месте, поигрывая трубкой, боясь положить ее на место. Чем дальше, тем отчетливей становилось — ехать придется.
