…Он бежал по окраинной незаасфальтированной улочке, не разбирая дороги. Бывшее сельское кладбище приютилось неподалёку от прежней окраины, где жили когда-то, в пору своей школьной юности, его дядя и тётя. Не обращая внимания на холодный дождь и на комья грязного песка, комьями налипающего на кроссовки, Пётр наугад плутал между могилами, жалея о том, что в кармане нет хотя бы фонарика, — серое небо буквально наползало на кладбище, сливаясь с тёмными кронами старых деревьев. Ну вот… Пётр остановился как вкопанный перед скромным серым памятником из гранитной крошки, увидев выбитые слова: «Георгий Спасаку-коцкий, 1960–1994. От скорбящих жены, дочери, сына». Ничего больше, ни единое изображение не указывало на силу скорби тёти Эльзы.
Присев на скамеечку, которая почти вросла в землю, — состояние могилы красноречиво свидетельствовало о том, что уже много лет скорбящее семейство не приходило к месту успокоения отца и мужа, — неожиданно для себя он вдруг разрыдался. Не сказать, чтобы он так уж сильно был привязан к своему дяде. Наоборот, его всегда раздражали безответность и мягкотелость «дяди Жоржа». Но теперь всё было кончено, дядя Георгий лежал в мокрой земле в двух метрах под его ногами, а рыдающая женщина в роскошном будуаре, растерянная и смятенная, очевидно, в чёрный для неё час оказалась слишком беспомощной для того, чтобы противостоять чужой воле злобного человека, разрушившего её семью. И виноват в этом был он, Пётр, его невинное дурацкое мальчишеское любопытство, которое подтолкнуло его взять тот злосчастный чип с хроникой спортивных достижений человечества. Конечно, ему же хотелось похвастаться ребятам из школы номер семь… «Похвастался»… Пётр вдруг вспомнил о том, что его должны были исключить из школы и лишить всех магических способностей, потому что он неправильно распорядился ими, нарушив один из запретнейших пунктов Дисциплинарного Уложения — и опять же из простого мальчишеского тщеславия: очень уж хотелось поразить Гражину, исполнив такой желанный для неё «фокус». Что ж, значит, прав был Егор Васильевич, посчитав, что волшебный дар в руках такого ветреного мага, как Ларин Пётр, не может принести решительно ничего хорошего. В довершение всего он сам захлопнул свою же собственную ловушку. Неизвестно, что сейчас с Соней и где она, как и неизвестно теперь, как жить дальше в позолоченной клетке Руслана Зайченко, всесильного городского мэра, которому существование племянника стояло костью в горле. И Пётр заплакал ещё отчаяннее.
— Это невозможно, невозможно! Это несправедливо! Этого не должно было случиться, не должно!!! — Пётр не замечал, что он плачет в голос, обращая к дождливому косматому небу свои бесполезные упрёки.
— Увы, мой хороший, это оказалось возможно, — Пётр услышал сзади себя грустный и как-то странно равнодушный голос, единственный голос, который сейчас мог вселить в него хотя бы относительное спокойствие. Тёплая рука сумасшедшего инженера Ситникова легла ему на плечо, и вслед за тем тёплая куртка изобретателя укрыла его плечи. — Это, дружок, оказалось возможно. Но ты не плачь. Ты не виноват ни в чём. Я всегда хорошо знал, что нам не следует заглядывать в будущее и уж тем более пытаться его переписывать.
— Я виноват, Ситников, я. Ничего не случилось бы, если бы меня чёрт не дёрнул купить тот чип в книжном магазине. Вы его выбросили, но он своё дело сделал, я уж не знаю как. Я знаю лишь то, что сразу после школы Руслан Зайченко стал делать ставки в подпольных букмекерских конторах и стал живой легендой, потому что не проигрывал никогда. И к началу легализации собственности у него вдруг обнаружилось огромное состояние. Оно-то ему и позволило всё, абсолютно всё, даже стать мэром. И жениться на моей тёте…
— Предварительно отправив на тот свет твоего дядю, — мрачно добавил Ситников.
— Как, вы об этом что-то узнали, Ситников? И вообще, как вы нашли меня здесь?
— Когда я узнал, что твоя тётя — супруга нашего славного мэра, и что её брак с твоим дядей закончился трагически, я подумал, что ты обязательно придёшь на кладбище, чтобы удостовериться, что твой дядя действительно в могиле. Я жду тебя здесь с самого утра.
