Ситников привёз Петра прямо к дому. Когда мальчик выбрался наружу, инженер-химик высунулся из кабины:
— Удачной недели! Если я понадоблюсь тебе, найдёшь меня в моём ангаре.
Он захлопнул дверцу и уехал. Ларин Пётр остался один на грязной полутёмной улице, совсем непохожей на ту, на которой он привык бывать каждые выходные. Озираясь по сторонам, Пётр обошёл дом дяди Георгия и тёти Эльзы. В доме не было ни одного светящегося окна, что было просто удивительно. Обычно в такое время, как казалось Петру, дядя Жорж ещё должен сидеть за своими расчётами или писать фантастическую прозу, а тётя Эльза изрисовывать бесчисленное количество бумаги своими смелыми силуэтами альтернативной одежды. Да и брат с сестрой собирались вернуться не так уж рано. Особенно Гражина, которая с таким загадочным видом собиралась на фестиваль.
Пётр обнаружил, что за время его отсутствия фигурная металлическая ограда вокруг дворика Спасакукоцких сменилась на высокий грубый дощатый забор, исписанный во многих местах нецензурщиной и пошлыми стишками. Калитка в заборе была заперта на тяжёлый висячий замок. Пётр недоуменно подёргал его:
— С ума все посходили за день, что ли? Или это я переутомился?
Пётр сразу вспомнил, что дом Сони Тумановой тоже показался ему каким-то необычным.
Не понимая, что происходит, Пётр подкатил к забору валяющуюся неподалёку пустую бочку. Встав на неё, он перелез через забор и зашагал к тёмному дому, в молчании которого ему чудилось что-то зловещее.
Чтобы не разбудить тётю с дядей, Пётр решил забраться в свою спальню так, как это ему уже пару раз удавалось — через навес над крыльцом. Осторожно подняв оконную раму, он перевалился через подоконник и упал на свою кровать.
Страшный визг заставил его заорать не менее ужасающе и отпрыгнуть в сторону. Падая, он спиной сбил торшер, который был, разумеется, старым привычным торшером, но стоял, правда, в комнате самой тёти Эльзы. Тем не менее Петру удалось нащупать выключатель и зажечь свет. Невероятное зрелище предстало перед ним. В его постели оказалась девица лет семнадцати с вульгарно выкрашенными в яркие цвета лохматыми прядями, девица из тех, что обычно громко плюются семечками на автобусных остановках.
— Вася! Вася! — девица кричала так, будто её убивают. — Помоги!
— Погоди! Не кричи! — пытался урезонить её Пётр, перепуганный куда больше, чем неистовствующая девица. — Кто ты? Что ты делаешь в моей постели?
Но девица забилась под одеяло и голосила изо всех сил. Пётр подумал, что надо выпрыгнуть в окно, но ведь он же был у себя дома и должен был выяснить, что здесь происходит. Идея вытащить Волшебный Свисток и с помощью трели Остановки заставить девицу замолчать не успела прийти ему в голову, когда на крик в комнату вбежал мясистый мужчина лет тридцати в трусах и майке, на теле которого, казалось, не было ни одного сантиметра, свободного от синих наколок. На волосатой груди мужчины покачивалась массивная золотая цепь.
— Убью! — с порога зарычал полуголый мужчина и бросился на Петра. Он напоминал разъярённого быка, увидевшего красную тряпку.
Пётр страшно перепугался, но через секунду резко нырнул в сторону, и мощный кулак бычары разнёс в щепки старинный секретер, у которого Пётр стоял за мгновение до того. Пока мужчина потирал свою ушибленную руку, Пётр предпринял последнюю попытку наладить контакт со страшным верзилой.
— Я не понимаю, где я нахожусь. Объясните мне, пожалуйста, чей этот дом, если не мой собственный. Где мои родственники?..
— Да я тебя уничтожу!!! — амбал снова кинулся на Петра. Путь к бегству через окно уже не представлялся доступным, к тому же, ретировавшись таким образом, Пётр лишил бы себя возможности узнать, каким образом это чудовище и его ужасная подружка захватили особняк Спасакукоцких. Оставалось одно — Пётр молниеносно выхватил из кармана Свисток и просто свистнул. Это был, конечно, не Мёртвый Свист, иначе от дома Спасакукоцких попросту ничего бы не осталось, кроме жалкой горы щебня и обломков перекрытий. Но это был свист, отдалённо его напоминающий. Пётр успел подумать краем сознания, что, может быть, этим поступком он и нарушил Дисциплинарное Уложение, превысив меры необходимой самообороны. Грузный толстяк охнул и тихо осел на пол, развалив толстые ноги в разные стороны. Девица в постели лишилась чувств.
