Шестым чувством Пётр угадал, что директору по-прежнему близка школьная тема.
— В каком прошлом году, что ты мелешь? Школа закрыта уже несколько лет назад. Кто ты такой?
— Я уже сам не знаю, кто я такой, — ответил Пётр, едва не плача. — Объясните мне, что тут происходит? Вчера ещё всё было в порядке. Ваша школа тоже была в порядке. И вас я видел чуть ли не каждый день, когда вы бегали по утрам мимо нашего дома.
Пётр ухватился за озлобленного директора как за свой последний шанс понять что-то в этом бедламе. Но в этот момент почти рядом раздался визг тормозов. В пяти метрах от потасовки притормозил видавший виды автомобиль, набитый вооружёнными подростками лет семнадцати-восемнадцати.
— Эй, директор! — закричал один из них. — Лови пулю!
Воробьёв рухнул на землю, прикрываясь карабином. Пётр последовал его примеру — и, как оказалось, совсем не напрасно, потому что хулиганы открыли огонь по дому Воробьёва из всевозможного оружия. Пули скользили по стенам дома прямо над головой Петра, который мечтал врасти в землю. Медленно объехав директорский дом, подростки расстреляли свой боезапас и стали удаляться.
Воробьёв прицелился и сделал несколько выстрелов по удаляющимся огням автомобиля. Пётр, у которого пропала всякая охота проявлять дальнейшую любознательность, воспользовался минутным замешательством бывшего директора, вынужденного охранять по ночам свой дом, и бросился бежать.
Первым делом он решил пробраться к площади перед супермаркетом «Александровский». Здесь же, насколько он помнил, находились административные службы довольно большого микрорайона.
О том, что площадь по-прежнему является центральным местом жизненной активности населения, свидетельствовало необычное скопление мусора и обломков машин, валявшихся где попало. По улице бродили толпы пьяных молодых людей крайне опустившегося вида. На здании бывшего супермаркета красовалась огромная вывеска «Промзона», а вывеска поменьше перечисляла все службы, которые призваны были регламентировать жизнь и быт населения этой самой таинственной «Промзоны». Пётр не сразу сообразил, что «Промзоной» объявлена питерская окраина, на которой угораздило купить дом его дядю и тётю.
Впрочем, в следующую минуту Пётр увидел нечто, что поразило его в самое сердце. Очевидно, полный бедлам отныне царил не только в «Промзоне», но и во всём городе, потому что стены бывшего супермаркета были оклеены плакатами, которые сообщали, что выездная встреча мэра города Руслана Зайченко с обитателями «Промзоны» состоится через несколько дней. Так же говорилось о том, что в ночь накануне этого мероприятия в «Промзоне» вводится комендантский час.
Пётр подошёл к плакату, надеясь найти там что-то могущее хотя бы частично пролить свет на неожиданную метаморфозу. Но ничего другого в плакате не сообщалось, кроме того, что Руслан Зайченко с особым вниманием следит за проблемами «Промзоны», так как в своё время именно здесь он родился и закончил специальную среднюю школу.
Пётр услышал позади себя какой-то грохот. Оглянувшись, он увидел гусеничный бронетранспортёр, на котором стояли вооружённые военные. Очевидно, так теперь здесь патрулировались центральные улицы.
Продолжая путь, Пётр шёл вдоль череды увеселительных заведений, среди которых преобладали казино. Всё свидетельствовало о том, что здесь давно легализирована проституция. Толпы размалёваных девиц отчаянно зазывали прохожих. Молодёжь, которой тут было огромное количество, выглядела как та, которую в школе номер семь принято было называть «гопниками». Бары и дискотеки выстроились тесной чередой.
Среди множества ярких вывесок Пётр увидел более скромную, прилепившуюся на боковом подъезде какого-то ночного борделя. На голубом фоне Пётр прочёл: «Интернет-кафе».
Облегчённо вздохнув, Пётр устремился в прохладный небольшой зальчик. Мысль о Соне продолжала мучить его. Ноги сами были готовы нести его к тому дому, который недавно ещё был домом Сониных родителей, но смутное чувство подсказывало ему, что даже на Ситникова надеяться не приходится. Во всём ему предстояло разобраться самому. И маленькая интернет-забегаловка могла оказать ему неоценимую помощь.
