— Привет! — Сафронов даже вскочил, отбросив в сторону гитару.
Пётр уже начал догадываться, что его будущий дядя и Руслан Зайченко — далеко не единственные мальчишки в этой школе, являющиеся воздыхателями Эльзы Капитановой. Скорее даже не воздыхателями. Просто Эльза, видимо, была самой популярной девушкой в школе, девушкой, не быть немного влюблённым в которую среди мальчишек считалось даже странным.
Сафронов подошёл к Эльзе, приобнял её и чмокнул в щёку. Она ответила ему таким же дружески-рассеянным поцелуем.
— Увидела, что вы сюда идёте, и решила зайти. Поиграете что-нибудь? — Эльза по инерции кокетничала.
— Не вопрос. — Второй мальчик, лицо которого тоже казалось Петру знакомым по старым фотографиям «Террариума», которые он видел на сайте группы, подошёл к Эльзе, приобнял её за талию и проводил к единственному в пионерской комнате креслу. Рука его как бы невзначай застряла не на спине Эльзы, а чуть пониже.
— Ну, ты, хватит девушку лапать! — загоготал Илья Сафронов.
Эльза тоже звонко рассмеялась, чем привела Петра в несказанное удивление. Как-то не вязалось это её довольно развязное поведение с вечным нудным морализаторством «тёти Эльзы», которая всегда так возмущалась Соней Тумановой, когда та звонила Петру на выходных. За последние два года Пётр успел составить представление о «тёте Эльзе» как о символе непорочности, доходящей до абсурда.
Но его удивление стало перерастать в лёгкий шок, когда мальчик-гитарист достал из кармана плоскую фляжку с профилем Сталина, отхлебнул из неё и, поморщившись, протянул Эльзе:
— Коньяк «Ужгородский». У предка отлил.
Эльза поднесла фляжку к губам и тоже сделала большой глоток. У Петра округлились глаза. Судя по привычному жесту, которым она протянула фляжку Сафронову, в этой компании подобным её угощали не в первый раз. А может, и не только в этой.
Но на этом цепочка удивлений не закончилась.
— Подымим? — Илья вытащил из кармана пачку сигарет.
— Здесь? Завучиха придёт, дым унюхает, хай поднимет. Пошли лучше за угол, темнеет уже, — второй гитарист говорил со знанием дела.
Вся компания, включая Петра, направилась в школьный сад. Устроившись на ступеньках «аварийного» подъезда и покосившись на выходящие в сад окна учительской, Сафронов стал чиркать спичкой. Эльза между тем вытащила сигарету из его пачки.
Сафронов поднёс ей огонь. Неумело затянувшись, Эльза слегка закашлялась, но тут же с многозначительным видом, явно подражая своим любимым киногероиням из зарубежных фильмов, стала выпускать дым из сложенных бантиком губ.
— Ну что, ещё по глотку? — второй парень снова достал фляжку.
— Угу! — Эльза протянула руку первой.
Почему-то это взбесило Петра. Он вспомнил «тётю Эльзу», грузную, неухоженную, с вечно вороватым видом крадущуюся мимо мужа к буфету, где у неё никогда не переводилось спиртное.
— Слушай, не надо бы тебе пить!
— Почему? — Эльза удивлённо подняла брови домиком.
— Потому что для тебя это плохо кончится! Очень плохо! — добавил он почти с отчаянием.
Ребята заулыбались. Малолетка, хотя и такой замечательный, все же оставался малолеткой.
Илья Сафронов засобирался в актовый зал проверить, не приближается ли его очередь выбираться на сцену. Пётр опустил подбородок на колени. Эльза, выпуская дым из ноздрей, мечтательно улыбалась.
— Не холодно тебе? — будущий гитарист «Террариума» придвинулся к ней ближе и обнял за плечи.
— Осторожно, пелерину помнёшь. — Эльза вдруг отстегнула пелерину от бретелек платья-сарафана и аккуратно положила её рядом с собой на ступеньку. Пётр нашёл, что без пелерины её платье выглядит неприлично смелым в сравнении с нарядами одноклассниц.
Нырнув плечом под мышку приятелю, Эльза почти легла ему на колени. Юноша не замедлил обхватить её ещё плотнее. Пётр демонстративно отвернулся. Восприняв это как поощрительное понимание, юноша поцеловал Эльзу в висок, потом в шею. Рука его скользнула под бретельки. Эльза подняла к нему голову и ответно коснулась губами его подбородка.
Пётр тяжело вздохнул. Похоже, что Эльза просто не представляла, как иначе можно отвечать на мужские заигрывания. И, конечно же, все эти поцелуи и поглаживания её чрезвычайно интриговали. Ларин Пётр недоумевал: как в таком случае его дядя Спасакукоцкий смог пробиться через эту череду поклонников? Не иначе здесь мог помочь только такой брутальный случай, как нападение на него хулиганов и приведение его «раненым» в дом Эльзы.
