– Спасибо, – сказал Рэй, но девочка не ответила.
Он поправил ей блузку и пропихнул пару пуговок в петли, чтобы, когда придут спасатели, Нэнси показалась им тем же, чем ему: королевой Джиневрой, воплощенным целомудрием. «Благородный поступок года», – решил парнишка. За стенами простирался Город Дикого Зверя. Рэй чувствовал, что на его теле не осталось живого места. Он откинул голову и стал смотреть, как красный шар солнца взбирается на небосклон.
Когда Эд Вэнс, Селеста Престон и Сью Маллинэкс вышли из «Клейма», над Селеста-стрит летали вертолеты, разгоняя винтами дымку. После того как стена кафе обвалилась внутрь, залегшая за стойкой лицом в обломки троица и не пыталась двинуться с места. Шум разрушения не смолкал, и Вэнс, вообразивший, будто настал конец света, пребывал в этом заблуждении до тех пор, пока Селеста не испустила страшный вопль. Тогда гул моторов услышали все. Теперь они увидели, что силовое поле исчезло. По улице пронесся поднятый винтами вихрь, и Вэнс не сумел сдержаться. Он радостно заорал и облапил Селесту Престон, оторвав ее от земли.
Мимо лица шерифа, трепеща в потоке воздуха, пролетело что-то вроде зеленой летучей мыши. Потом, гонимые ветром, налетели и другие. Сью крикнула:
– Что это?
Протянув руку, Селеста ухватила горсть того, что неслось мимо. Она разжала пальцы и увидела восемь стодолларовых банкнот.
Над Селеста-стрит летели деньги.
– Господи! – Ухватив две пригоршни купюр, Сью запихнула их себе за пазуху. На разрушенной улице уже появились и другие горожане. Они тоже подбирали деньги. – Это откуда?
Вырвавшись из медвежьих объятий шерифа, Селеста зашагала по скользящим денежным потокам к своему опрокинутому желтому «кадиллаку» с двумя спущенными шинами. В красноватом свете Селеста разглядела, что всякий раз, как вертолеты проносились над улицей, из машины роем вылетали банкноты. Она на подкашивающихся ногах добралась до автомобиля и сказала:
– Вот черт!
Стодолларовые бумажки выпархивали из переднего сиденья, вспоротого когтями монстра. Подошел Вэнс, до отказа набивший деньгами пропотевшую рубаху.
– Ты видела что-нибудь подобное? – проорал он.
– Мы нашли, где Уинт спрятал деньги, – сказала Селеста. – Вот же псих! Набил ими сиденья и велел мне нипочем не продавать эту машину.
– Ну так не зевай!
Селеста хмыкнула и огляделась: зияющие провалы и трещины в асфальте, магазины, вид которых наводил на мысли о бомбежке, разбитые и расплющенные автомобили, дома, годные только на растопку, и костры на стоянке подержанных машин Мэка Кейда.
– Немного же осталось от Инферно, – сказала она. – Старик долго не протянет.
– Возьми деньги! – не отставал Вэнс. – Они же твои, ну! Помоги собрать!
Некоторое время Селеста рассматривала свою охапку наличных. А потом разжала пальцы, и деньги пустились в полет.
– Рехнулась? Они же разлетятся по всему городу!
– Они нужны ветру, – сказала Селеста. – Значит, ему и достанутся. – Женщина разглядывала шерифа ледяными голубыми глазами. – Эд, после всех этих кошмаров я до чертиков рада, что не сдохла. Мне приходилось жить и в хибарке, и в хоромах, но будь я проклята, если знаю, что мне подходит больше. Если эти деньги нужны тебе – валяй, бери. Так или иначе, все уйдет налоговым инспекторам. Зато я жива, Эд, и чувствую себя нынче утром богачкой! – Она с наслаждением наполнила легкие чистым воздухом. – Еще какой богачкой!
– Я тоже, но это не значит, что я спятил! – Вэнс был занят тем, что набивал карманы.
– Плевать. – Селеста отмахнулась от возражений. – Сью, есть у тебя еще пиво?
– Не знаю, миссис Престон. – Сью прекратила подбирать деньги. За пазухой у нее было полно банкнот, но в глазах плавал туман, а вид разгромленного Инферно делал все вдвойне нереальным. – Я, пожалуй, схожу посмотрю, что осталось от моего дома. Угощайтесь чем хотите. – И Сью зашагала сквозь денежный буран в сторону Боуден-стрит.
В дальнем конце улицы Селеста заметила свет фар.
– Похоже, очень скоро у нас будут гости. Хочешь, пока они не подъехали, выпьем еще пивка?
Вэнс потянулся за очередной банкнотой. Когда схватил ее, три другие ускользнули. И шериф понял, что всех этих денег ему никогда не собрать, попытки же сведут его с ума. Бумажки, кружась, уже вываливались из набитых до отказа карманов. Это был какой-то кошмарный сон наяву, и реальной, кажется, была только стоявшая перед ним женщина. Пролетая мимо Вэнса, купюры издевательски похрустывали – он понимал, что ему до конца жизни не заработать и пачки тех денег, что кружились, подхваченные ветром.
