Март уже кончался, а тепла весеннего все не было. Раскуражилась, еще злее бушевала зима…
По улице мел верховой ветер, обдувая стены бревенчатых домов. Выжигал хрупко-стеклянные стежки до блеска и, нагулявшись по болотным низинам, спокойно уходил в лес, шумел в тайге, растрясывал на кустах рябины оставшиеся кровяные капли. Гулко проваливались и дырявили снег падавшие с мохнатых елей шишки.
Аникей спал у себя в рубленой избе, сидя на сапожной раскладной скамейке, в фартуке, весь заросший, а на губе теплилась ухмылка.
В проеме двери, напуская жгучий холод и теребя варежки, стояла Дуся Пономарева. Она сдвинула платок назад, к затылку, и сузила глаза.
— Друг липовый, ты что это? — встряхнула вислое плечо хозяина. — Закрепили ко мне помощником, а он из похмелья не вылазит. Айда матрацы пересчитывать в кладовой… Слышь, Аникей!..
Аникей покряхтел и стал собираться.
Но тут как раз явился Михаил. У него пропотели ватные штаны, горели ноги в мокрых валенках.
Аникей потрогал свое шершавое лицо, вздохнул, посматривая на бригадира.
— Удирать еще не думаешь?
— Спешить некуда, никто не ждет, — отозвался Михаил.
— Эх, Аникей! — пропела Дуся. — Не вставляй палки в колеса. Пусть люди своим умом живут, и нечего дурное советовать. Везде можно работать. На Кубани жарко, а тут зато зима какая! А летом ягод с грибами — чем хошь греби!
— Чем хошь… Научилась по-тутошнему!
— Гля, какой сердитый… Разошелся! Потому-то, может, у тебя и семьи нет.
— Ай, отстань! У самой-то кто есть?
— Одна, Аникуша. Плохо, видать, старалась. А людей я уважаю. Знаю, что рядом они, всегда помогут, если в беде окажусь…
Михаил не слушал их, сидел у окна подавленный. Не знал, как дальше налаживать жизнь, отнявшую у него сына. И привязанность Розы беспокоила, словно бы цепью связали ему руки.
Аникей зевнул.
— Ты хотел бы иметь машину, Мишка? Давай начистоту.
— Не думал вообще-то, хотя… чем черт не шутит. Подсчитал вчера свои лесные заработки и, представь, хватит уже на машину. И права, кстати, имею, еще до ТЭЦ на фургоне почтовом лётал.
— Понятно, — кивнул Аникей. — Если желаешь, то помогу, паря. Едь-ка ты в Пермь. Адрес я найду, хороший человек, знакомый моей сестры. Письмо мне недавно прислал: у него «Москвич» последнего выпуска, новый, а хочет «Волгу». Спрашивал, не возьму ли? Да на кой она мне.
— Слушай, Аникей, — заговорил Михаил, — знакомец твой сколько ждать может?
— С месяц-то потерпит.
— Ты отбей ему телеграмму. На вот тебе. — Михаил вытянул из кармана пятерку. — Подробно напиши — есть, мол, человек, друг, слышь?
— Это можно. Завтра, ладно уж, схожу и отобью.
— Да ты сегодня!..
Дуся страдальчески глядела на Михаила, упрашивавшего Аникея. А тот заволновался, подогреваемый желанием сегодня, хоть сейчас, обрести себе драндулет. Уставился на плешь хозяина, который ленился встать со скамейки.
— Если так, Аникей. Раз подваливает удача… я сейчас бегом за пивом! Ты сиди! Дуся, ты тоже! Не уходите оба. Или мы не казаки?
— Ой, пойду, мужики, пейте сами, — отказалась Дуся.
Михаил с бидоном кинулся к огням поселка, ватник распахнулся — из груди жар. Наконец-то! Теперь-то он не голым прикатит, а на собственной машине. Пусть тогда позавидует жена-изменница… Эге, жизнь становится интересней!..
