Заведующий онемел. Походил вокруг нее, разминая до хруста пальцы рук, и снова стал успокаивать:
— Везде… везде случаются неполадки. Вам сейчас необходимо в первую очередь… Стойте, а где-то я вас встречал!
— Наверное, в госбанке?
— Затрудняюсь утверждать… возможно.
Наталья вздохнула облегченно, спрятав в сумку мокрый от слез платочек. Ее смутила простота обращения этого человека, и не столько себя стало жаль, как его, такого внимательного к ней. Она рассказала о себе сначала немного, потом сама не помнила, как получилось: все-все по порядку, с первого дня свадьбы, порассказала о жизни с Михаилом. И как он надолго уехал, оставив ее с сыном в чужой халупе, и как ей трудно сейчас, а муж ни слова о себе не пишет.
Заведующий, кивая, вслушивался в шум деревьев за окном и в то же время слушал посетительницу.
— Теперь с хозяином, Иваном Никитовичем, морока, — продолжала Наталья. — Ходить не может, болеет, бедный, ну я и взялась помочь ему выхлопотать пенсию. За квартиру с нас не берет, вот и решила сделать добро человеку… Ох, заболталась с вами, вы уж извините.
— Ничего-ничего, я сам все это испытал в войну… Когда жена умерла после бомбежки, я, понимаете, места себе не находил. Не мог перенести горе… А сейчас вот один. Внучка, правда, есть, можно сказать, не дает деду скучать. Учится во втором классе.
— А мой сыночек уже в третьем!..
Наталья вздохнула и встала. Оба смутились.
— Вы придите завтра. Документы оставьте, и что в моих силах…
— Спасибо! Ой, опоздала на работу! Ну побегу! — И, схватив зонтик, сумочку, Наталья вылетела из кабинета…
Лизка тихонько от Ивана занимала для Натальи в долг столько, сколько та просила. В выходные дни они часто ездили по магазинам. Вот и сегодня возвращались из города, набрали ситца. Вошли в квартиру и не поймут: сидит Иван надутый, мрачнее тучи. Не поздоровался.
— Облигации ты украла? — сразу же начал допрос.
— Какие облигации? — вскинулась Лизка от недоумения. — Да ты сдурел, Иван? Впервые слышу о каких-то облигациях!
— Я их в туалете на бачке в целлофановом меточке держал. А ты, когда белила там, стянула. Не отговаривайся!
— От… от страдания!.. — повернулась Лизка к Наталье за помощью.
Гостья потупилась, не вмешиваясь в дела хозяев.
— Что ж я… воровка, по-твоему, чтобы мужика своего грабить? — все больше возмущалась Лизка.
И пошли перекидываться сквернословием, пушить друг друга один одного хлеще.
Оказывается, Иван прятал облигации на крупную сумму и ничего не говорил жене.
Лизка застыдилась Натальи, которая уже не смотрела на них, сердито изломив подведенные брови. А та, разнервничавшись, устроила переворот вещам, швыряла все подряд, стараясь найти проклятые облигации. Иван тоже кинулся вынимать из шифоньера платья, кофты, блузки, пересыпанные нафталином, обшаривал и швырял их вместе с плечиками на широкую софу. Рылся в ее ботинках, в туфлях и сапожках, заглядывал под диван.
— Ты меня еще обследуй! — кричала Лизка.
Неожиданно Иван прекратил погром — вспомнил! Сунулся на книжную полку, в одном из журналов нашел сверток, перепрятанный им же. Сдул пыль со свертка и мгновенно утих.
— Жадюга! — обозвала его Лизка. — Сдались мне твои сбережения! От кого же ты их прятал? А я себе думаю, что это он с получки стал меньше носить и в драных штанах ходит!.. Экономист! Не стыдно перед Наташкой?
Словно бы очнувшись от дурного сна, Иван поморщился:
— Ладно, не распускай язык! Сажай гостью за стол, будем ужинать…
За ужином, успокоившись, Лизка спросила Наталью:
— Ну, пишет твой? Каково ему там? Поди, уже год миновал, всю тайгу небось обходил вдоль и поперек.
Наталья передернула плечами.
— Еще год ждать, терпенья совсем не хватает.
— Поменьше кисни, — вмешался Иван. — Ты брось, Натка, держись до последнего. Жди его.
— А вот тебя бы, такого умного, посадить в мою шкуру да в халупу мою. Дров нет, крыша протекает, углы мокрые…
Иван хмурился, почесывая плечо, вслушивался в жалобы горячившейся невестки.
— Терпи, — перебивал ее. — Вернется — к нам же опять сунется работать. Ходил я в завком: заявление на квартиру как лежало, так и лежит. Пока построят, и он с Урала драпака даст. Ждут его не дождутся, особенно Тимофеич. Такими людьми не разбрасываются, запомни.
